На протяжении четверга и пятницы Анхела обустраивалась в новой студии. Раз или два она с грустью вспомнила о маленькой черной коробочке, исчезнувшей в кармане пиджака Клайва. Но тут же брала себя в руки и с удвоенной энергией принималась за дело. Она всем довольна. Она счастлива. Клайв всякий день и час дает ей понять, что Анхела Веласко — неотъемлемая часть его жизни. Клайв ее любит: в этом нет ни малейших сомнений.

И тут Клайв сам все испортил.

Все произошло так неожиданно, что Анхела даже не успела морально подготовиться к удару. И неудивительно: ведь целую неделю она жила в своем маленьком, искусственно созданном, изолированном мирке иллюзий и грез, напрочь позабыв об окружающей действительности. Но вот в субботу, за завтраком, Клайв небрежно обронил:

— Сегодня вечером мы приглашены в гости. На прием, знаешь ли. Так что надо подыскать для тебя что-нибудь сногсшибательное…

В гости. На прием. Это означает многолюдное сборище. Там наверняка будут свидетели ее недавнего унижения в музее. Нет, ни за что!

— Нет, — еле слышно выдохнула она.

Оторвавшись от утренней газеты, Клайв вгляделся в побледневшее лицо Анхелы и задумчиво сощурился.

— Цвет — безусловно, красный. И что-нибудь возмутительно нескромное. Длинное, до полу. Облегающее. С открытой спиной и низким вырезом, чтобы все оценили твою потрясающую кожу.

— Клайв, я никуда не пойду, — повторила молодая женщина тверже.

— И высокая прическа, — продолжал он, точно не слыша. — Пусть все любуются твоей восхитительной шеей, зная, что целовать ее дозволено лишь одному человеку — мне!

— Я сказала, что никуда не пойду! — Анхела вскочила со стула.

— А еще я осыплю тебя бриллиантами. — Клайв снова пропустил ее слова мимо ушей. — Серьги, ожерелье, браслеты… и даже сексапильный браслет на ногу!

— Может, заодно повесишь мне на грудь табличку: «Блудница вавилонская»? — вспыхнула молодая женщина.

Откинувшись на стуле, Клайв удовлетворенно ухмыльнулся.

— Алые губы. Черная тушь. И последний штрих — красная гвоздика в волосах. — Восхищенный нарисованной им же картиной, он послал молодой женщине воздушный поцелуй.

— Ты посмеешь меня принудить, помня о том, что произошло в музее?

Анхела изнывала от страха, негодования, обиды. Однако Клайв остался непоколебим, хотя отлично понимал, что сейчас чувствует его возлюбленная. Более того, признавал за ней право протестовать.

— Ты стыдишься того, кто ты есть, любимая? — полюбопытствовал он.

— Нет, — вздернула подбородок Анхела.

— Значит, стесняешься меня и наших с тобой отношений?

— Ставить меня к позорному столбу второй раз — это уж слишком! — ловко ушла от ответа Анхела.

Клайв поднялся. Молодая женщина попыталась уклониться, но он властно удержал ее на месте. Оказавшись в ловушке между столом и стулом и в плену его рук, мысль о бегстве она поневоле оставила. Однако тело ее так напряглось, что Клайв буквально ощутил, как под его пальцами подрагивают туго натянутые нервы.

— Неделю назад мы с тобой заключили договор, — напомнил он.

— Какой договор? — Анхела заморгала и виновато отвела взгляд. — Не понимаю, о чем ты говоришь.

Лгунья, подумал он.

— Ты вернулась ко мне, желая получить обратно то, что было, — медленно, чуть ли не по слогам объяснил Клайв.