– Возьми его с собой сегодня же… Собирай свое барахло, Мак-Дугал.

Крег собирал свои скудные пожитки и скатывал одеяло, когда в его комнатку за кладовой вошла Морин.

– Ну и балбес же ты, что затеял потасовку с Блэндингсом. У тебя была хорошая работа, а теперь ты будешь убирать овечье дерьмо.

Крег пожал плечами:

– Мне все равно, где работать. – Он посмотрел через плечо на Морин; она стояла, прислонившись спиной к закрытой двери и сложив руки под большими грудями, так и выпиравшими из низкого выреза платья. – Вот только мне будет недоставать тебя, дорогуша.

– Надеюсь. – Ее темные глаза поблескивали. Своим острым розовым язычком она облизнула полные губы. – А ведь мы договорились о свидании на сегодняшний вечер. Видишь, что ты натворил.

– Но ведь у нас еще есть время. Мы с тобой одни, ты и я. Что нам мешает сделать то, что мы хотели? – Он подошел и обнял ее.

– Ничто не мешает, – ответила она трепетным голосом. Ее груди то поднимались, то опускались. Не говоря ни слова, Морин расстегнула его штаны, они упали, и Крег отшвырнул их в сторону.

Поглаживая его твердеющую плоть, она восторженно мурлыкала:

– Ну и здоровенная у тебя штука!

Он задрал повыше ее юбки и уложил девушку на свою койку. Она широко раздвинула ноги и одной рукой расстегнула лифчик, обнажив груди. Он взобрался на нее и стал целовать большие, размером с клубничные ягоды соски.

Вскоре койка застонала под их ритмичными движениями. За каких-нибудь пятнадцать минут Крег наверстал упущенное за долгие месяцы воздержания.

Когда волны страсти наконец перестали сотрясать его тело, он прикусил язык, чтобы не воскликнуть: «Аделаида, любовь моя!»

Но тут же опомнился. Каким олухом надо быть, чтобы надеяться, что эта белокурая богиня может лечь с таким, как он!

После окончания судебного заседания, так сильно смахивавшего на фарс, Джон Блэндингс вышел вслед за Аделаидой на веранду.

– Адди, дорогая, позволь, я все тебе объясню.

– Объяснять нечего, Джон, – ответила она ледяным тоном. – Все, что ты сказал об этом парне, – беспардонная ложь.

– По-твоему, я должен был объявить во всеуслышание, чем мы там занимались?

– По крайней мере это было бы правдой.

Он попытался взять ее за руки, но она оттолкнула его.

– Адди, я был не в себе. Не понимал, что делаю. Знаешь ли ты, каково это, когда тебя прерывают в такие минуты?

– Ты был пьян.

– Да, верно, – охотно признал он. – Я никогда бы не сделал ничего подобного, не будь я так пьян. – Опустив голову, он сказал: – Хорошо. Если хочешь, я извинюсь перед этим подонком. В конце концов ему просто повезло. Твой старик – самый добрый человек во всем Новом Южном Уэльсе, работать у него – одно удовольствие.

– Это не оправдание тому, что ты сделал.

– Завтра это все забудется.

Он обнял ее. Она не сопротивлялась, но стояла в его объятиях совершенно бесчувственная, плотно сжатыми губами принимая его поцелуи.

– У тебя в жилах ледяная вода, – проворчал он, отпуская ее. – У фонтана ты была совсем другая.

Ее глаза сурово смотрели на молодого человека.

– Это было еще до того, как я узнала, что ты собой представляешь на самом деле.

Глава 6

В этот вечер Крега Мак-Дугала отвели в местную тюрьму, где на следующее утро он должен был получить распоряжение о своем переводе на ферму.

На рассвете заключенных вывели во двор, и они позавтракали.