— Уже почти вечер, через пару часов все начнут возвращаться. Я пойду прилягу, но к этому времени вернусь, чтобы ты не беспокоилась.

Когда старх ушел, исчезнув за той дверью, за которой наверняка было его личное жилое пространство, я сосредоточенно занялась расчесыванием волос, прислушиваясь к окружающим звукам. В зале появилась Кривона и, быстро подойдя, забрала посуду и дощечку с мясом, но не ушла. Приблизившись вплотную ко мне, некоторое время или приглядывалась, или принюхивалась, прежде чем спросить:

— Откуда ты такая взялась?

— Какая 'такая'? — спокойно уточнила я.

— Чужая, но при этом в тебе кровь исчезнувших, — язвительно пояснила стархиня.

— Исчезнувших? — вряд ли она о том, что моих родителей уже нет в живых.

— Двух древних сильнейших каст нашего народа: или проводника, или хранителя. Кто-то из твоих родителей был из их числа? Откуда ты взялась? К какому потоку относилась? — учитывая терпение, с которым она меня расспрашивала, ей точно было интересно.

— Не знаю, — честно ответила я.

Стархиня фыркнула и грозно сообщила:

— В любом случае крови так мало, что значения она не имеет! Наверняка только поэтому ты согласилась на предложение уродливого. Другой старх такую слабую полукровку не взял бы!

— Главное, о чем тебе не надо переживать: это не ты — слабая полукровка, и не тебе пришлось соглашаться на его предложение, — пожав плечами, не сдержалась я.

Стархиня, одарив меня гневным взглядом, резко отвернулась и ушла. Еще и дня на Иволоне не провела, а уже нажила себе недруга. Последующие часы я, сначала убрав свою меховую одежду в мешок, провела в спокойном ожидании, сидя на лавке и привалившись спиной к стене. Периодически появлялась Кривона, занятая мелкими хозяйственными делами и уборкой. По-хорошему, надо было бы предложить ей помощь, а не сидеть ленивой нахлебницей, но что-то подсказывало, что вряд ли она подойдет к предложению объективно. Лучше предложу помощь Руензу: я же не один день здесь проведу.

Появление первых стархов застало меня врасплох. Не было ни шума, ни звуков беседы. Просто та широкая дверь, через которую и мы пришли сюда, поднялась, впуская внутрь первых обитателей. И эта троица сразу остановилась и, развернувшись в моем направлении, принюхалась. А потом — как отрезало — больше в мою сторону мужчины и взгляда не кинули. На вошедших не было одежды из меха, из чего сделала вывод, что они пришли не с поверхности, а с 'нижнего яруса'.

Стоило мужчинам появиться в зале, как Кривона вынесла и поставила на ближайший к ее помещению стол две стопки мисок, россыпь ложек и огромную кастрюлю с похлебкой. От нее шел пар и распространялся уже знакомый вкусный аромат. Троица стархов, ненадолго нырнув за третью дверь, вернулась умывшись, и направилась ужинать. Каждый брал миску и наполнял ее горячим супом, а потом садился за стол.

Пока я наблюдала за первыми пришедшими, подтянулось еще мужчин двадцать. Зал сразу наполнился суетой и движением. И все совершенно одинаково реагировали на мое присутствие — изучающе принюхивались и переставали обращать внимание.

Когда большинство мужчин уже расселись за столами, доедая кто первую, кто третью порцию похлебки, а Кривона принесла третью по счету кастрюлю горячей еды, появился Руенз.

Пока он двигался в моем направлении, успевал тут и там перекинуться парой слов с вернувшимися с работы стархами. Подошел, присел рядом и уточнил:

— Никто не беспокоил?

Я отрицательно мотнула головой, а пожилой старх, облокотившись на стол, размеренно добавил:

— Люблю всю эту повседневную суету. Убежище сразу наполняется жизнью, когда есть постояльцы.

Мы вдвоем еще некоторое время наблюдали за ужинающими стархами, за тем, как, купаясь в мужском внимании, туда-сюда снует Кривона, вынося подносы с кружками и металлический жбан с напитком.