|
До момента, когда дверь открылась, я успела собраться в комок, чтобы при необходимости среагировать по ситуации. Надеяться я могла только на себя, ни на кого больше. Оружия у меня с собой никакого не было, за что я очень себя ругала. Некстати вспомнила слова спарринг-партнера по карате, которому, увлекшись, засветила в переносицу, а через пару секунд пересчитала почки. Жутко испугалась тогда, когда он рухнул сначала на колени, а потом и вовсе упал ничком, но он ржал, лежа на татами, корчась одновременно и от боли, и от смеха: «Иванова, твое прозвище Зверь! Я тебе денег, что ли, должен? Ты ж не с бомжарой за место на помойке дерешься! Ох, е…»
— Кто? — прозвучал из-за двери уже знакомый мне голос. — Это Юля, открой, пожалуйста, — подала голос подруга. Маша приоткрыла дверь, оставив очень небольшой проем, который собой же и заслонила. Черт-те что, подумала я. Вернись, удача, мне же нужно заглянуть в эту квартиру. Это ж надо, чтобы так не везло, а! Она была чуть ниже меня ростом. Вполне себе милая девушка, при желании даже школьницей не назовешь. Светлые прямые волосы. Белая футболка, серые штанишки. Идеальный макияж. Стервозностью от нее несло за версту. Не очень приветливое выражение лица. Вопросительный взгляд сначала в сторону соседки и только потом в мою. Взлетевшая вверх бровь. Все буквально кричало о том, что этот дивный вечер она проводит не одна. Учась в далеком четвертом классе, я, помнится, записалась в хор, куда набирали всех подряд. Нас вызывали по одному в сторонку и просили что-то спеть, чтобы понять, есть ли у претендента музыкальный слух. Помню, как задорно исполняла «Морячку» и топала ножкой по истертому ковровому покрытию школьного актового зала. А еще помню, что мне сразу же после того, как я замолчала, посоветовали заняться спортом, мол, прослушивали меня по ошибке, а так-то хор уже укомплектован. Зато вон как ножкой я умею, поэтому стоит тренировать не голосовые связки, а икроножные мышцы. Потом я шла по коридору и не понимала, почему прослушивание продолжается, ведь мне только что сказали, что в хоре больше нет мест. К чему это я вспомнила? К тому, что давно не использовала в расследовании свой великолепный голос. — Здравствуйте, — сказала я, подняв голос на пару октав выше. Даже Юлька вздрогнула. — Я подписи собираю. Наш двор хотят застроить, дома снести, но сначала я бы хотела пожаловаться на дворников. Вы что-нибудь желаете добавить? Вот соседка ваша уже расписалась. А дома есть еще кто-то, кроме вас? Пусть и они распишутся. Больше соберем — больше получим. Маша посмотрела на Юлю, после чего перевела взгляд на меня. — Вы кто? — спокойно спросила она. — Выступаю от имени жильцов микрорайона! — продолжала я митинговать. «Если спросит название микрорайона, то мне хана, — пронеслось в голове. — Быстро пудри мозги человеку, не останавливайся!» — У вас наверняка есть претензии к тем, кто обязан следить за порядком и чистотой, — только что выдуманный бред лился из меня аки песнь. Главным было не тормознуть в середине фразы. — Алкаши вон в песочнице живут. Вековые дубы вырубают. — Алкаши вырубают вековые дубы? — уточнила Маша. — Где? — не поняла я. — Ну, вы сказали, что алкаши вырубают вековые дубы, — захлопала ресницами девушка. — В песочнице. — Не говорила я такого. — Только что говорили. Эта девочка, подумала я, далеко пойдет. Ну, сейчас я устрою ей один-один. — Зачем, спрашивается, кому мешали? — выла я дальше. — Алкаши? — уточнила Маша. — Оставьте алкашей в покое, они тоже люди! — прекратила я этот сюр. |
