Татьяна налила себе кофе, порылась в толстенной записной книжке и позвонила на кафедру.

– Кафедра культурологии и философии, старший преподаватель Звонцова, слушаю вас, – церемонно ответили на том конце провода.

– Добрый день, меня зовут Татьяна Харитонова. Могу я поговорить с Диной Айвазовой? – в тон проговорила она.

Воцарилось молчание. Потом Звонцова спросила, слегка запнувшись:

– К сожалению, она не сможет вам ответить. А вы, простите, по какому вопросу? Могу я узнать?

– Конечно, – бодро ответила Татьяна и выдала обтекаемую полуправду: – Это ее близкая подруга. Дело в том, что я только что вернулась из отпуска, звоню ей, а телефон отключен. Вот и подумала, что смогу застать Дину на работе. Она вышла куда-то?

Звонцова снова помолчала, обдумывая Татьянины слова. Потом, видимо, решилась и сказала:

– Понимаете, Татьяна… простите, как вас по отчеству?

– Можно без отчества, – нетерпеливо отмахнулась она.

– Так вот, Татьяна, Дина у нас больше не работает.

– Как это? Не может этого быть! Дина диссертацию пишет!

– Не знаю, вправе ли я что-либо рассказывать. Наверное, лучше вам переговорить с ее родственниками.

– У нее нет родственников, – отрезала Татьяна, – родители умерли. Только тетя в другом городе. Послушайте, я тогда сейчас к вам приеду и все узнаю…

– Я имела в виду мачеху! – Звонцова была слегка обескуражена ее напором. – Но вообще-то… Если вы так близки…

Ей не слишком хотелось, чтобы Татьяна заявилась на кафедру. И, похоже, не терпелось поделиться информацией с благодарным слушателем.

– Понимаете, формально Дина сейчас находится в отпуске, но совершенно очевидно, что работать она больше не сможет.

– Почему?

– По состоянию здоровья.

– Здоровья? – эхом повторила Татьяна. – А что с ней? Она была совершенно здорова… – И тут же сообразила: – Авария, да? Боже мой, разбилась на машине…

– Нет, – прервала собеседница, – аварии никакой не было. Дина очень больна. Я хочу сказать, она…

– Да говорите уже, не тяните резину! – не выдержала Татьяна и опомнилась: – Извините.

– Ничего страшного, – ответила Звонцова, – я вас понимаю. Когда с близким человеком беда, это лишает самообладания.

«Если эта мышь манерная немедленно мне не скажет, что с девочкой, я из нее душу вытрясу!»

– Дина больна психически, – выдала «мышь».

– Чего-чего? – Татьяна нервно хохотнула. – Вы что, издеваетесь?

– Мы тоже сначала не верили. Но пришлось! Мачеха, Азалия Каримовна, очень интеллигентная женщина, пришла к нам в институт. Она так переживает! Такая привязанность к дочери мужа нечасто встречается, согласитесь. Диночке исключительно повезло.

Да уж, сильнее некуда. Такую «любовь» и правда не часто встретишь. А Звонцова между тем продолжал нести совершенную ахинею. Татьяна слушала и не верила своим ушам.

– Азалия Каримовна прямо-таки плакала, когда рассказывала, что давно замечала неладное с Диночкой. Девочка трудно переживала смерть отца. Вы, очевидно, знаете, она была против его второго брака, пыталась помешать.