Сокольники девяностых

Элегия

Здесь снимают прохожих на фоне удава,

И на фоне мартышки, и просто, без фона,

На столах в ярких фантиках тает отрава,

К нам маня всех чешуйчатокрылых района.

Травит местные новости дворник с базара,

Власть имущих решительно разоблачая,

Прет толпа на искусственных динозавров,

Настоящих ошибочно не замечая.

Как душа, отлетает короткое лето,

Мокнут книги и падают листья по краю.

В этот день, заблудившийся в нитях сюжета,

Мы. торговцы и нищие, славно играем.

Как диковинки, вынутые из утиля,

Что чудак расставляет на полка с любовью,

Мы стоим, не снижая высокого штиля

Всей эпохи, приравненной к Средневековью.

В подземном переходе

Аккордеон играет в переходе.

Одет артист совсем не по погоде.

Послушай, друг, мне музыка знакома –

Она о тех, кто далеко от дома.

Здесь хлопчики из «ридной Украины»

И белорусы из «семьи единой»,

Учителя из города Казани

И молдаване с грустными глазами.

Давай, артист. Крути свою шарманку!

Сыграй нам про «смуглянку –молдаванку»,

Потом напомни, как за Галей вьется

Иванко, «як барвинок» у колодца.

«Прощание славянки» вжарь сильнее!

Мы с прошлым распростимся вместе с нею

И под ритмичный плач аккордеона

Пройдем, как первомайская колонна.

Пусть снег летит и на ступенях тает,

Душа, артист, с тобою улетает.

Который год идем по переходу.

Играй, артист! Надежду дай народу.

Репортеры

Фотокорам журнала «Советский Союз»,

Исчезнувшего одновременно с державой

Я летала, как ведьма, на «АНах» и «ИЛах»

И в гремящих экспрессах куда то неслась,

Обжигаясь, хватала руками в чернилах

Каждый миг. И сплетала словесную вязь.

Ах, какие там были красивые люди!

(Фотокоры глаза обжигали до слез),

И в деревне любой, словно мы в Голливуде,

Улыбались нам жители долго, всерьез.

Все деревья цвели, все поля колосились,

Все закаты пылали в прекрасных горах.

Мы придумали жизнь, мы в нее напросились,

Как фантомы, застряв в параллельных мирах.

…Но порой, проклиная войну и разруху,

На исходе столетья, полжизни испив,

Я хочу в тот мираж, где усталому слуху

Сладкозвучный, обманный играют мотив.

Верхом

Я скачу по городскому скверу

На кобыле русской верховой

И за то, что счастлива не в меру,

Как всегда, рискую головой.

На меня кидаются собаки,

И встают заборы на пути,

Впереди – такие буераки,

Господи, помилуй и спаси!

Помоги мне, Боже, удержаться

До исхода дней моих в седле

И не раньше к финишу примчаться,

Чем мои соседи по Земле.

Крик о немоте

Я утопаю в мелочах,

Как спекулянт в чужих вещах,

Как репортер в чужих речах,

Как сутенер в чужих ночах.

Скороговорка, а не крик…

Зачем мне богом дан язык?

В мой мозг, как видео кино,

Вплывает пестрое пятно

Бесчисленных сюжетов дня.

О, немота, спаси меня!

Художник Чернова

Пусть беснуется снег, заметая нас снова и снова,

И, как чёрный квадрат, надвигается зимняя мгла,

Им победу не праздновать, если художник Чернова

Мраку бросила вызов и в руки палитру взяла.