— Не выспался, — ответил он недовольно.

Зайдя в гостиную, Стенин помог сестре снять меховую шубу. Было видно, что подъём по ступеням крыльца отнял у неё немало сил. Она страдала от лишнего веса и, в отличие от находящегося всё ещё в неплохой форме брата, выглядела как откормленная неуклюжая гусыня. Ходила Раиса вразвалочку, а свою нездоровую полноту оправдывала неправильным обменом веществ. Причём оправдывала категорично, отвергая всяческие диеты. Сторонний наблюдатель, глядя на неё, мог бы подумать, что множеством украшений — перстнями, браслетами, массивными серьгами, бусами — она пытается хоть как-то прикрыть свою неприглядность. Однако любовь к побрякушкам у неё появилась ещё в юности, когда она была, что называется «кровь с молоком» и внешностью своей гордилась. Однако, несмотря на излишний вес и нездоровое увлечение украшениями, муж, который был моложе её на восемь лет, души в ней не чаял. Владислав потакал всем прихотям Раисы и, будучи классическим подкаблучником, слушался жену беспрекословно. Впрочем, так же обстояло дело и с тремя предыдущими её мужьями. Был в ней какой-то магнетизм, и она умела им пользоваться как оружием. Стенин всегда считал, что из сестры получилась бы отличная дрессировщица — самый свирепый тигр присмирел бы под её руководством. Что уж говорить о мужьях, которых она дрессировала, делая их до крайности покладистыми. Возможно, она и бросала-то этих мужей только потому, что дрессировка была закончена.

Они прошли на кухню.

— Чай? — предложил Стенин.

— Ну, разумеется! — отозвалась Раиса возмущённо, после чего грузно опустилась на стул. — Я тебе клюквенного варенья привезла, открой к чаю баночку.

Пока Стенин рассовывал продукты в холодильник и шкаф, они с сестрой поговорили о всяких пустяках. А когда приступили к чаепитию, послышался тихий стук. Раиса напряглась, не донеся чашку до губ, посмотрела на брата удивлённо.

— А это ещё что?

Стенин обречённо вздохнул.

— Как раз собирался тебе рассказать...

Стук повторился, на этот раз громче. Потом донёсся слабый голос Пелагеи:

— Стенин... Стенин...

Брови Раисы поползли вверх.

— Дома ещё кто-то есть?

— Да, есть, — он вышел из-за стола, пересёк кухню, в дверном проёме оглянулся и произнёс: — Я сейчас. Вернусь и всё тебе объясню.

Раиса поставила чашку на блюдце, хмыкнула.

— Жду не дождусь.

Но Стенин её уже не слышал, он стремительным шагом миновал коридор, гостиную, дошёл до спальни, раздражённо открыл дверь, переступил порожек и... получил удар чем-то твёрдым по лицу. На несколько секунд он словно бы потерялся во времени и пространстве — не столько из-за боли, сколько от неожиданности того, что случилось. За это время Пелагея успела нырнуть в коридор. Она метнулась в одну сторону, в другую. Стенин пришёл в себя, тряхнул головой, процедил:

— Вот же тварь!

И бросился за беглянкой. Настиг её в тот момент, когда она в прихожей споткнулась о коврик и, едва не упав, врезалась всем корпусом в дверь. Мысленно матерясь, Стенин обхватил её обеими руками и поволок обратно в комнату. Пелагея дёргалась, рычала, лягалась, да так активно, словно специально копила силы для этого противостояния.

— Успокойся, дура! — прохрипел Стенин.

Но она успокаиваться не собиралась. Закричала:

— Отпусти, урод! Отпусти!

В дверном проёме гостиной появилась Раиса. И застыла с отвисшей челюстью, в её округлившихся глазах читался вопрос: «Какого хрена тут творится?!»

Стенин заскрежетал зубами, осознав, что теперь сестра устроит ему разнос куда более суровый, чем он предполагал. И ведь придётся перед ней оправдываться, как нашкодившему мальчишке! Ох, Пепа! Не могла немного спокойно посидеть.