Она даже не подумала, сколько сейчас времени в Токио, но почему-то решила, что это не важно. Даже хорошо, если он будет сонным. Значит, удастся застать его немного врасплох. Эта мысль доставила ей удовольствие.

Изабель набрала код Японии, затем — номер телефона. Англоговорящий клерк ответил ей, и она попросила соединить ее с номером Дэниела. Пауза. Ряд щелчков. Гудки.

— Бронсон слушает.

Голос его был не просто бодр, но, как всегда, готов к серьезному разговору. К ужасу Изабель, решимость быстро покидала ее. «Повесь трубку! — толкала ее под локоть отвратительная трусость. — Если не хочешь с ним говорить, значит, и не надо».

— Если вам есть что сказать, давайте поскорее, — потребовал Бронсон. — Если нет, значит, нет.

— Да ты, похоже, совсем не в духе. Пауза. Должно быть, он сильно удивился.

— Сейчас пять часов утра, принцесса. Я всегда в дурном настроении перед восходом солнца. — Голос его звучал не слишком удивленно. Впрочем, и не слишком радостно.

Молчание. Долгое, мучительное молчание. Изабель вдруг показалось, что если не прервать его, то оно продлится всю оставшуюся жизнь.

— Ну, — с наигранной веселостью произнесла она, — Мэксин передала мне, что ты звонил.

— Да. Кажется, в Рождество я забыл у тебя свои ониксовые запонки.

— Ты звонил, чтобы спросить про запонки?

— Просто жаль потерять такую нужную вещь. Так я не у тебя их оставил?

— Во всяком случае, я их не находила. «Ониксовые запонки? Кто станет звонить из Токио, чтобы спросить о таких пустяках?! Ведь оникс — даже не драгоценный камень!»

— Я положил их на твой ночной столик перед тем, как ты запустила в мою голову кувшином. Может, посмотришь еще раз?

— Их здесь нет.

— Может, они закатились под кровать?

— Там их тоже нет.

— Черт побери, принцесса, посмотри, пожалуйста. Мне нужны эти запонки.

— Сам смотри, — огрызнулась она. — Я не из дома звоню.

— Что это значит «не из дома»?

— Ну знаешь, у тебя определенно сложности с короткими предложениями, Бронсон. Не из дома — значит, не из дома.

— А откуда?

— Не твое дело.

Он что-то невнятно буркнул, и Изабель, улыбнувшись, плотнее прижала трубку к уху.

— Мэксин с тобой?

— Это тоже тебя не касается, но все-таки я отвечу. Нет, Мэксин — у тети Элис.

— Да что, черт побери, там у вас происходит? Почему ты живешь не дома?

— Да так. Захотелось сменить обстановку.

— Ты в больнице? Неужели грипп перешел в пневмонию?

— Нет, не перешел. — Изабель остановилась, готовясь уколоть его побольнее. — А как мило с твоей стороны, что ты беспокоишься о моем самочувствии!

— Так с кем ты там, принцесса? Изабель положила руку на живот.

— Я одна, — просто молвила она. — В последнее время все пошло как-то шиворот-навыворот, и мне требуется побыть в одиночестве, чтобы собраться с мыслями.

— Ага, ты в гостинице, — сказал Дэниел самодовольным голосом. — Старый «Хелмсли-пэлес»? Я слышал, там отменное обслуживание.

— Я в коттедже, — не менее самодовольно заявила Изабель. — И тут нет никакого обслуживания.

— Что? Принцесса живет, как простая смертная? Ты, должно быть, шутишь?

— Никогда не говорила с тобой серьезнее, Бронсон.