Изменить размер шрифта - +
Когда же я закончил, он еще несколько секунд сидел набычившись, а затем резко и зло усмехнулся:

– Ну, мне, в общем, все ясно. Полное дерьмо! – Предупреждая всплеск моих эмоций, он поднял руку: – Вы сейчас тоже поймете. Слушайте – я постараюсь покороче!

Из лаборатории вашего приятеля меня отвезли, понятное дело, в больницу. И первые сутки я мог только пластом лежать – слишком много крови потерял. Но мне сделали парочку переливаний, да и вообще лечили грамотно, так что к вчерашнему вечеру я уже был туда‑сюда… А раз так, я решил там не разлеживаться, благо все внимание полиции и прочих служб безопасности пошло на барона. Ко мне они, правда, пробовали приставать с расспросами, но я прикинулся, будто ни хрена не помню, не соображаю и вообще чуть дышу. Получилось так убедительно, что они оставили меня в покое, даже охрану у палаты не выставили. Поэтому ночью мне удалось без больших трудностей раздобыть свою одежду, выбраться из госпиталя, пересечь университет и угнать флаер с одной из стоянок.

Сие незамысловатое перечисление действий выглядело не столь уж простым, даже “без больших трудностей”, и для вполне здорового человека, и в иной момент я бы наверняка попросил его остановиться на этом поподробнее, но тогда ограничился лишь одним вопросом:

– А бластер они, конечно, оставили вместе с вашей одеждой?

– Нет. Я его отобрал у парня, который охранял стоянку. – Он чуть усмехнулся. – Видите ли, я угнал полицейский флаер! Да нет, не из каких‑то высоких соображений – просто он первым под руку подвернулся, а я, честно говоря, и без того еле на ногах держался. Вот… Ну и отправился по вашим следам, то есть погнал через полпланеты на север, к Сван‑Сити, – у того маячка, что я прикрепил к одной из ваших кредиток, очень дальний радиус действия, но не десятки тысяч миль, конечно. Однако до столицы оставалась всего пара часов, а мой приемник все молчал, и я начал беспокоиться, не удалось ли вам каким‑то образом слинять с планеты, но тут наконец пришел слабый сигнал. Взяв пеленг, я понял, что вы где‑то на северо‑западе, переложил курс и к полудню подлетел к этому плато. – Майор кивнул в сторону выхода, а я, хоть и сгорал от нетерпения, перебил:

– Погодите; Уилкинс! Что вы там несете? Как вы могли уловить радиосигнал на расстоянии более тысячи миль? На Денебе это невозможно!

– Невозможно, ясен пень! А разве я сказал, что поймал радиосигнал? Но это к делу не относится.

– Нет уж! Вы объясните!

– Ну если так надо… – пробурчал он. – В свое время, уходя со службы, я прихватил парочку таких устройств. Тогда они проходили у нас обкатку как опытные образцы. Основу такого жучка представляет пара граммов какого‑то радиоактивного вещества с очень длительным периодом полураспада. Оно дает слабенькое – в смысле радиации – проникающее излучение, которое можно засечь на очень большом расстоянии. Этот чертов базальт экранирует, поэтому я обнаружил вас всего за тысячу миль. Но чтоб совсем спрятаться, вам надо было забраться под землю мили на две. Еще вопросы есть?

– Да нет… Извините. И что было потом?

– Потом? Потом я увидел кратер чуть ли не до центра земли и подумал, что дело дрянь. – Уилкинс сплюнул, по‑видимому, от воспоминаний о собственных мыслях. – Все же я не был склонен недооценивать ваши, вообще говоря, похвальные способности к выживанию, поэтому отвел машину немного на север и решил дождаться, пока все уляжется.

– Что уляжется?

– Ой, герцог! Начинайте же мозгами шевелить! Неужто вы думаете, что такой взрыв остался незамеченным? Да тут все было битком набито полицией Денеба, службой безопасности гребаного CIL, репортерами и прочая… На мой флаер – хорошо еще, что он был полицейский, – никто и внимания не обратил.

Быстрый переход