— Хорошо, — начальник махнул рукой. — Пять суток карцера и, если не подохнет, — на расчистку…

Глава 12

— Ну, Капрал, и здоровье у тебя, — отдуваясь, покачал головой Горбатый. — Вчера еще лежмя лежал, а сейчас как новенький — не угонишься…

Рой и сам не узнавал себя: действительно, когда его, будто куль, приволокли в сырой каменный мешок карцера, он был уверен, что жизнь на исходе. Болело все тело до последней косточки, в нагноившихся порезах копошились личинки мух… И вдруг все изменилось: раны зарубцевались, как на собаке, от слабости не осталось и следа, заключенный испытывал такой прилив сил, словно его кормили не безвкусной размазней, а самыми изысканными яствами… Главное же — он был бодр, как никогда. Несомненно, причиной всего этого стал чудесный «овощ», четвертинку которого каторжник припрятал «на всякий случай».

— Двужильный, что ли? — тоскливо протянул Ботало, валясь на мох у подножия могучего дерева с серой, какой-то мертвой корой. — Зудит в одном месте — иди, свершай подвиги, а мы уж тут покемарим маленько.

Действительно, норма на сегодня была выполнена с лихвой: успешно разминированная полянка (в ушах до сих пор звенело от взрывов) и расстрелянная в упор огневая точка, пулемет которой только бессильно ворочал ржавыми хоботами стволов, не то безнадежно заклиненный, не то израсходовавший давным-давно боезапас, позволяли не заботиться о кормежке на предстоящий день. Горбатый уже заштриховал на карте почти весь подлежащий зачистке квадрат, и девственно-чистым оставался лишь его юго-западный угол. Даже не угол, а так — уголок, раз плюнуть.

— Раз пошло, то давайте и остаток зачистим, — возразил Рой. — Охота завтра сюда тащиться из-за такой мелочи?

— А нам торопиться некуда. Ходить, оно полезнее для здоровья, чем с пулей в башке валяться.

— Ну и оставайтесь. Я один схожу.

Капрал зашагал в сторону незачищенного участка, благо шальной мины можно было не опасаться — все тут было проверено и перепроверено не раз. Через несколько минут он с удовлетворением услышал за спиной пыхтение товарищей: те не захотели бросать его одного.

Минут пятнадцать топали молча: напарники игнорировали Роя, дуясь за никому не нужную инициативу, пока Ботало, устав молчать, не завел привычное:

— Найти бы склад заброшенный… Как-то рассказывали, один балбес наткнулся на склад со жратвой. Ну и лопал, пока пузо не треснуло. Так и нашли его мертвым, а вокруг пустые банки из-под тушенки разбросаны…

— Чего же не о бабах на этот раз? — спросил, не оборачиваясь, Гаал: мир был восстановлен — почему же не поболтать?

— Жрать охота… — уныло протянул Ботало. — Меня на баб только на сытый желудок тянет…

— Лопнуть не лопнешь, а пронесет так, что мало не покажется: за двадцать лет любая тушенка пропадет. Да еще в такой сырости… Проржавеет банка, и сожрут там все червяки за милую душу.

— А вдруг не проржавеет?.. Э, Горбач! Ты куда?

Бывший инженер, не принимавший участия в разговоре на больную тему, шагал куда-то перпендикулярно общему направлению, не разбирая дороги.

— Куда это он? Там же соседний участок — не расчищенный еще! Сдурел, что ли? Эй, Горбач! Стой!..

Рой быстро опередил Ботало и первым догнал товарища, когда тот уже скрывался за деревьями. Он схватил Горбатого за плечи, развернул к себе и замер, наткнувшись на пустой, остекленелый взгляд напарника.