Хм, если так пойдет и дальше, ей, пожалуй, придется пересмотреть свое заключение о том, что противоположности не подходят друг другу…

— Нет. Я в порядке. У меня нет сотрясения.

Лорел вскрикнула, когда он сорвал ее с сидения и, подхватив на руки, направился к двери дома. Затем рассмеялась. Пес, закончив свои дела, резво побежал за ними, торопясь на кухню за заслуженным ужином.

Гек усадил ее на диван, расстегнул ремень, снял кобуру, положил все на столик у двери и повернулся к ней.

Их бросило друг к другу. Он запустил пальцы в ее волосы и поцеловал. Губы его были холодные, но язык обжигал. Поцелуй был грубый и требовательный, рука, лежавшая у нее на талии, — твердой. Жар желания прострелил тело огненной стрелой сверху вниз. Лорел засунула руки ему под рубашку и гладила упругий, накачанный пресс.

Гек оторвался от нее и, удерживая на месте темным и голодным взглядом, сбросил свою куртку, рванул «молнию» на ее куртке и, сдернув с плеч, швырнул на пол.

— Будет больно — дай знать. Что бы это ни было. Обещаешь?

Она кивнула. Ничего здорового в такой страсти быть не могло. Лорел читала о диком, неукротимом желании в книгах, но никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Обычным гормональным всплеском и выбросом адреналина такое было не объяснить.

Гек медленно стянул рубашку через голову, обнажив ту самую грудь, с которой она недавно хотела поиграть. Твердую и мускулистую.

Лорел потянулась к «молнии» его карго .

— Пока нет. — Гек схватил низ ее свитера и потянул вверх, потом отбросил свитер в сторону и опустился на колени. При этом лицо его осталось на уровне ее груди, хотя Лорел и сидела на спинке дивана.

Разница в их размерах, столь очевидная в этот момент, еще больше разожгла ее желание.

Гек наклонил голову и нежно провел пальцами по ее груди.

— У тебя здесь синяк. — Он наклонился и поцеловал то место, которого только что коснулись его пальцы. Мышцы ее живота сократились, а бедра раздвинулись сами собой.

— Мне не больно, — выдохнула она.

Риверс протянул руку ей за спину и расстегнул простенький розовый лифчик, спустил с плеч бретельки и обнажил груди. Потом обхватил их пальцами.

— Здесь тоже синяк, — пробормотал он, наклоняясь и проводя языком по ключице.

Нервы вспыхнули, рассылая электрические токи через все тело. Лорел вцепилась обеими руками в его непослушные кудри. Ожидание не оправдывалось: ничего стремительного, порывистого, жесткого. Гек был сдержан, внимателен и осторожен. И прежде, чем продолжить, проверял все сам, не принимая на веру заверение, что ей не больно.

И при этом сводил ее с ума.

— Гек… — Она потянула его за волосы, заставив поднять голову, а когда он поднял, наклонилась и завладела его ртом.

Он положил обе руки ей на бедра и принял поцелуй так же естественно, как дыхание. Потом, не сказав ни слова, встал, поднял ее, подхватив на руки, словно перышко, и направился в спальню, продолжая целовать.

Лорел задрожала и, отвечая на его поцелуй, впилась ногтями в плечи. Он напомнил ей бурю — дикую и свободную, естественную и прекрасную. Непостижимую и опасную.

Гек положил ее на кровать и присел на корточки, чтобы расшнуровать и снять ботинки.

— Лодыжка не болит? — Он стянул носки и погладил ступни, лодыжки и икры.

— Нет, — выдохнула она. Единственной болью можно было назвать то, что крепло и нарастало в ней — желание.

Он приподнялся и потянулся к ее юбке, одним плавным движением стягивая толстую ткань и трусы.

— Ты прекрасна, Лорел.