Появлению каждого Нестор искренне радовался, а со своими бывшими соратниками обнимался и даже целовался.

— О-о, Алексей Васильевич! — встретил он восторженным восклицанием анархиста Чубенко. — Как я рад, что ты уцелел.

Они обнялись, трижды облобызались.

— Я тоже рад тебе, Нестор Иванович. Бери-ка ты нашу группу под своё крыло, будь нашим председателем.

— Ты что, Алёша, толкаешь меня во власть? — усмехнулся Махно. — Ты ж знаешь наш лозунг: долой любую власть!

— Знаю. Но должен же быть в группе старший товарищ, если хочешь, учитель. А ты? Вчерашний каторжник, как раз и подходишь на эту должность.

— Это только ты так думаешь?

— Почему я? Мы все, как революция свершилась, меж собой сговорились, как только приедет товарищ Махно, мы его тут же в командиры. Мы давно порешили, как вы воротитесь, вас и выберем в атаманы.

— А то вон в Дибривке уже есть командир, — продолжал Чубенко. — А чем хуже Гуляйполе?

— А кто там?

— Щусь Феодосий, бывший матрос. Лихой парень, несколько хвастлив, но, я думаю, это молодая кровь в нём клокочет.

— А сколько ему?

— 24 года уже.

— Самый возраст умнеть. Но раз вы так решили, буду кошевым. И только.

— Алексей Васильевич, сколько в нашей группе человек?

— Около двадцати.

— Ну что ж, для начала неплохо. У нас раньше едва десяток набирался. Надо разворачивать пропаганду среди рабочих и крестьян, знакомить их с нашим анархистским учением, нашими задачами на сегодняшний день. Тебе, Алексей Васильевич, как машинисту придётся взять на себя заводских рабочих. Начинать надо с профсоюзов, собирай всех деятелей сюда, проведём с ними совещание. Я возьму на себя крестьян, на носу весенний сев, а земля как была у помещиков, так и осталась.

— Так во Временном-то правительстве кто сидит, — заметил Крат.

— Вот именно, Филипп, там есть и помещики и капиталисты. Эти сверху никогда не отдадут команду отдавать землю крестьянам, а заводы рабочим. Никогда. Так мы в Гуляйполе начнём снизу, нам видней и ближе интересы трудового народа.

Ещё говоря, Нестор краем зрения заметил, как в комнату бесшумно вошёл человек и встал там у дверей, со вниманием вслушиваясь в речь Махно.

«Наверно, кто-то из новичков», — подумал Нестор, но едва он заговорил о передаче земли крестьянам, как вошедший громко поддержал его:

— Совершенно верно, товарищ, — и решительно направился к столу, протягивая руку Нестору. — Крылов-Мартынов.

— Махно, — привстал Нестор, пожимая тёплую руку незнакомца. И не успел спросить кто он, как тот, обернувшись к присутствующим, представился сам:

— Товарищи, я социалист-революционер и направлен к вам уездной организацией эсеров помочь организовать Крестьянский Союз. Сейчас крестьяне разобщены, а так называемые проправительственные Общественные комитеты меньше всего думают о земле. Поэтому мы в Александровске уже создали Крестьянский союз, пора и вам, гуляйпольцам, следовать нашему примеру.

— А какова ваша программа, товарищ Крылов? — спросил Чубенко. — Партии эсеров, разумеется?

— Мы — эсеры требуем демократической республики, всеобщего избирательного права, свободы слова, печати, совести, собраний, всеобщего бесплатного образования, 8-часового рабочего дня, социального страхования, организации профсоюзов.

— А как с крестьянством? — спросил Махно.

— Мы требуем передачи земли в общественное владение.

— Всё хорошо, кроме одного, — сказал Нестор.

— А именно?

— Именно — сохранения государства, которое всегда становится врагом трудового народа.

— Но, товарищ Махно, мы же за демократическую республику.