– Да, дорогой, но дядя Джордж тоже обожает его, поэтому придется поделиться.

Я следую за ними, улыбаясь как сумасшедший. Жозефина показывает Гарри на стул.

– Привет, Джордж, – произносит Гарри, окуная палец в пирог. Я не единственный, кто вздрагивает. Джордж выглядит испуганным.

Старик откладывает газету и смотрит на Жозефину, которая пожимает плечами. Так что я вмешиваюсь.

– Гарри, это невежливо, – ругаюсь я. Это особенно трудно, когда он облизывает свои маленькие пальчики.

– Прости, папочка.

Он стыдливо опускает голову.

– Я смотрю на этот пирог уже двадцать минут. – Джордж берет сервировочный нож и начинает нарезать его. – Бабушка Жозефина тоже отчитывает меня, если я лезу руками в пирог.

– Но так же вкуснее! Хочешь попробовать, папочка? – интересуется Гарри, беря тарелку со стола. Затем он кладет на колени салфетку и смотрит на меня. Я сажусь рядом с ним, нежно ероша его волосы.

– С удовольствием.

– Папа не против, Джордж.

– Все хорошо, малыш.

Я замечаю, как Джордж протягивает мне кусочек знаменитого ананасового пирога Жозефины. Тарелка стоит немного не ровно, и я слегка подправляю ее. Ничего не могу с собой поделать, привычка. Когда мой мальчик видит, что я тоже кладу салфетку на колени, он радостно улыбается.

Он само совершенство.

Мой мальчик идеален по всем критериям: умен, нет никаких симптомов ОКР, ну кроме пунктика с носками. Но у каждого свои демоны. Я чертовски сильно горжусь им. Подмигиваю сыну и веселюсь, когда Гарри пытается сделать то же, но вместо одного глаза моргает двумя. Ладно, он продвинулся не во всех аспектах.

– Итак, мой красавец.

Жозефина садится рядом с Гарри, подвигая к нему ложку, жестом предлагая взять ее, но тут же хлопает себя по запястью, когда он хмурится, и кладет ложку на место.

– Бабушка Жози! – говорит он. – Папа не любит так!

– Прости! – Жозефина бросает на меня виноватый взгляд, а я пожимаю плечами, думая, что ей уже пора бы привыкнуть. – А ведь все так хорошо начиналось.

– Все в порядке, приятель, – успокаиваю я Гарри. – Папа ничего не имеет против вилки.

– Ты уверен?

– Конечно.

Я меняю положение вилки, а Гарри начинает хихикать. Этот сладкий звук сдерживает мое желание положить вилку ровно. Он не должен видеть меня в таком состоянии. Мне становится лучше, и в этом мне помогает Гарри. Наверное, бог пытается восстановить равновесие, потому что мой сын, кажется, самый чумазый ребенок на земле.

Джордж усмехается и кладет руки на колени. Выпрямляется и с серьезным видом смотрит на Жозефину.

– Бабушка Жози, – ругается он, качая головой. – Что стало с твоей памятью?

– Иди в задницу, – бормочет она себе под нос и тут же извиняется, когда мы с Гарри кашляем.

– Извините, ребята. – Она встает из за стола и подходит к Джорджу. Тот выглядит настороженным, хотя так и должно быть. – Ты только посмотри, Гарри! – с энтузиазмом восклицает она, указывая на точку в другом конце комнаты. Гарри довольно улыбается, когда прослеживает взглядом за жестом бабушки Жози. Когда та дает старому Джорджу тумак, я тоже улыбаюсь.

– Ой! – Джордж слегка обиженно трет больное место. – Мне кажется, это было лишним.

Я молчу, потому что не глуп в отличие от Джорджа.

– Ты закончила отчитывать Джорджа, бабушка Жози? – спрашивает Гарри. Его невинный вопрос заставляет всех в комнате улыбнуться, даже Джорджа. – Я голоден.

– Да, Гарри.

Она ласково поглаживает Джорджа по плечу, а затем садится на свое место.

– Замечательно, – выдыхает Джордж, и его рука судорожно сжимает ложку.