Миссис Бенфидди ещё на несколько шагов отошла от кровати и снова пожала плечами.

– Не знаю, причинил ли удар по голове какой нибудь существенный вред. Если она очнётся, то с ней всё в порядке.

Она взмахнула рукой, как будто он вёл себя, как чересчур нервозная мамаша.

Едва ли ободряющее предположение.

– И на этом всё?

– Держите её в тепле. Молитесь. И ждите.

После этих слов экономка развернулась и вышла из спальни, закрыв за собой дверь, не заботясь о приличиях. Будто её хозяин постоянно приводил домой незнакомых потерявших сознание англичанок, и они вместе раздевали их и укладывали в его постель. Просто ещё один обычный день в Гленкрэйне.

Колдер ещё раз глянул на тревожно бледную мисс Баллистер. Ждать и молиться . Ни в одном из этих занятий он не преуспел. Он ждал и молился, когда его родители и младшая сестрёнка пали жертвами эпидемии холеры почти два десятилетия назад. Тогда тоже было Рождество. Он сидел перед маленькими фигурками, изображающими Рождество Христово, которые его мать расставила в гостиной, и молился крошечному младенцу Иисусу. Но всё равно потерял семью.

Рождественские праздники с тех пор стали для него чередой мрачных дней, которую он старался пережить. Колдер разрешал слугам устраивать привычные гулянья. Не настолько он был брюзгой, чтобы мешать людям праздновать. Не возражал, пока они украшали замок сверху донизу. Пока веселились. Но сам участия не принимал. Рождество было радостным праздником для других, но ему напоминало только о боли и потере.

Он уставился на девушку в постели, чувствуя, как горло странным образом сжалось при мысли о том, что она может умереть. Так же, как и его семья

Пошевелившись, она откинула голову назад и издала болезненный всхлип, обнажив перед ним большую часть шеи и плеч. Её светло каштановые волосы свободно спадали на плечи. Губы всё ещё хранили голубоватый оттенок, и он знал, что это нехорошо.

Он пережил достаточно зим в высокогорье, чтобы распознать признаки переохлаждения.

Он коснулся её лба. Холодный, как лёд. Колдер оглядел спальню. В камине вовсю полыхал огонь, но этого было недостаточно. Холод впился в Эннис зубами и не хотел отпускать. Чёрт подери! Он оторвал от неё взгляд и посмотрел на себя, на нём всё ещё оставалась промокшая от снега одежда.

Колдер полагал, что приличия отошли для него на второй план после того, как он забрал её из замка и привёз к себе. У него ведь всё равно не было выбора. Естественно, когда они с миссис Бенфидди сняли с мисс Баллистер одежду и уложили в его постель, невзирая на срочность или на то, что экономка выполнила основную часть работы сама, все границы приличий стёрлись без следа.

Эннис казалась крошечной в его большой кровати. Маленькой и очень одинокой. Он посмотрел на её бледное лицо. Тело девушки нуждалось в тепле. Она нуждалась в Колдере.

– Проклятие.

Яростными движениями он начал срывать с себя одежду. Времени совсем не оставалось. Нужно действовать. Ткань затрещала, но ему было всё равно.

Колдер скользнул под тяжёлое покрывало и притянул её стройную фигурку к себе. Когда их тела соприкоснулись, он со свистом втянул воздух. На ощупь её кожа казалась ледяной.

Лучшее средство согреть человека   поделиться теплом своего собственного тела. Он пробежал руками вверх вниз по её спине, растирая кожу. Пристально изучая лицо Эннис, Колдер делал всё, чтобы вернуть здоровый цвет её щекам и губам.

– Давай же, милая девочка. Оставайся со мной.

От проделанных им манипуляций, она застонала, и он замер, услышав этот гортанный звук. Желание пронзило его стрелой и устремилось к члену.

Колдер тихо выругался. Не настолько он испорчен, чтобы воспользоваться раненой женщиной... независимо от того, насколько соблазнительные звуки она издавала. И не важно, что они оба были обнажены и стискивали друг друга в объятиях.