Проезжая мимо «Позолоченной лилии», он чувствовал, как его сверлят взглядами. Уголком прищуренного глаза насчитал четырех молодчиков. Один — черный малый, одетый как мексиканский бандит. Двое — мексиканские бандиты, одетые как мексиканские бандиты. Но внимание Джонни привлек четвертый. Большой и белый, старше остальных. Остальные нацепили типичные тряпки мексиканского отребья, а на нем — ковбойский черный костюм с иголочки и щегольские ковбойские сапоги из черной кожи. На голове красовалась большая стильная ковбойская шляпа, на верхней губе — большие усищи, щедро смазанные воском. Большой человек сидел на кресле-качалке на веранде «Позолоченной лилии» и вырезал карманным ножиком деревянную лошадку. У блестящего сапога скопилась горка опилок. Не считая возраста и одежды, он отличался от трех стервятников и во всем остальном. Они — сброд; он — ковбой высокого разряда. Джонни не мог его разгадать. Но хоть он и не знал, кто этот человек, он знал, что это за человек. Этот большой человек в черном костюме, черных сапогах и с большими усами — большая шишка с большой репутацией. Остальные псы прерий из банды делили добычу от поднятого ими шума и неразберихи. А этому большому человеку отваливал авансом мешок золота лично Калеб.

В истории про гангстеров его бы называли «заезжим головорезом». В ранних главах своей истории большой человек мог бы быть героем — да и был. Но на этой странице — сегодня — он предложил свой пистолет тому, кто дал больше. А в этой истории больше дал Калеб Декото.

Джонни слез с лошади и привязал ее к коновязи перед «Ланкастером». Большой человек в черном сложил ножик и убрал в карман. Джонни начал переходить главную улицу Ройо-дель-Оро в сторону салуна. Большой человек в черном поставил лошадку на бочонок перед собой, поднялся с качалки и двинулся навстречу. Джонни был в девяти шагах от нижней ступеньки из трех, что вели на веранду салуна, как тут его окликнул большой человек в черном:

— Ни шагу дальше, олух.

Джонни остановился.

— Меня не олухом звать, — поправил он.

— Что ты здесь забыл, парень? — спросил большой человек.

— Выпить охота, — ответил Джонни и показал на заведение. — Это же салун, да?

Большой человек в черном обернулся и взглянул на большую вывеску над входом с надписью «Салун», потом повернулся обратно к Джонни:

— Да, это салун. Только тебе сюда нельзя.

— Почему? — спросил Джонни. — Вы что, закрылись?

Большой человек улыбнулся и погладил рукоятку пистолета, примостившегося на поясе, прямо под животом.

— Да нет, мы в деле.

Джонни, начиная понимать, улыбнулся в ответ и спросил:

— Значит, туда нельзя только мне?

Большой человек улыбнулся еще шире, в этот раз продемонстрировав зубы:

— Вот именно.

— Почему?

— Ну, понимаешь, дамочек мы обслуживаем только в вечер для женщин.

Остальные три стервятника на веранде заржали над шуточкой. Джонни тоже посмеялся и сказал:

— Смешно. Надо будет запомнить.

— Еще шаг к салуну, — предупредил большой человек, — и ты уже ничего никогда не запомнишь.

Уперев руки в бока, стрелок в черном объяснил молодому человеку в красной, как сангрия, рубашке с оборками его ближайшее будущее.

— Теперь слушай сюда, олух: ты залезешь обратно на свою клячу и похлещешь ее ко всем чертям из города — слыхал, шкет?

Джонни прищурился:

— О, я-то слышу отлично, а вот ты, видать, нет.