– Слушай, какая-то ты неправильная красная женщина.

Ладонь погладила голову, добралась до затылка и легла на шею. Стало совсем хорошо.

– Где там твоя огненная магия?

Нечего мне на это было ответить. Нечего.

– Да и вообще… – Рука Ярослава сползла ниже, на плечо. – Зима близко, а ты мне свитер не связала. Вот как свитер довяжешь, так и отпущу.

– Как в какой-то сказке, – пробормотала я.

На меня вдруг навалилась сонливость. И сердце так убаюкивающе стучало мне прямо в ухо.

– Ты вяжи давай.

Это были последние слова, которые я услышала, перед тем как уснула.

– А я распускать буду, – тихо добавил Ярослав.

Но это я уже не услышала.

* * *

Следующий день наглядно продемонстрировал действие закона парных случаев. Ибо я снова преподнесла Ярославу в одном лице сюрприз и проблему имени себя любимой и своего самочувствия. То есть – я заболела.

И – нет, не с похмелья. У меня вообще с этим проблемы бывают редко. Хотя, если учесть начало нашего с Ярославом знакомства… Впрочем, он тогда не знал, что у меня накануне был загул, и тем вечером с бутылкой увидел меня впервые. А на следующий день…

А на следующий день я свалилась с простудой. Утреннюю головную боль приписала старикам Джеку и Джонни, умылась, выпила чашку кофе – завтрак не полез, и пошла нести в мир красоту. К обеду мне стало уже конкретно нехорошо, но я накатила порошка, и жизнь вроде немного наладилась. Но ненадолго. Последних двух клиентов пришлось отменить.

Как я преодолела то небольшое расстояние, что отделяло торговый центр от «Берёзовой рощи», я не помню. Меня бил озноб, и голова от температуры одновременно раскалывалась и кружилась.

Дома я сбросила с себя всё, кроме трусов, закуталась в одеяло и собралась умирать. Хреново было прямо очень. На белом потолке включили какое-то затейливое кино со светильником в главной роли. Тени от проезжавших машин и колыхающегося от сквозняка тюля превращались на потолке в коней, свиней и самолёты. Там было так много всего, а я одна…

Сквозь вязкость жара я услышала, как стукнула дверь. Ярослав что-то спросил, но ответить ему я не смогла – во рту пересохло. Я сбила с себя одеяло и потребовала пить. Пить мне Ярослав принёс. Но это было только начало его испытаний. Даже, наверное, – мучений.

* * *

Первое, что я увидала утром, когда открыла глаза – был Ярослав. Он спал на полу в метре от кровати, подмяв под голову подушку и укрывшись махровой простыней.

Расклад, прямо скажем, неожиданный.

Я села на кровати. Поймала одеяло, прижала к груди. Из одежды на мне по-прежнему были только трусы. Состояние… Состояние – ну не в пример лучше, чем вчера. Немного першило горло, слегка кружилась голова, но и только. Я некоторое время созерцала спящего на полу Ярослава, пытаясь разгадать эту загадку. А потом на меня снизошло озарение. И я зажала себе рот рукой. Нет, пожалуйста, нет, только не это!

Именно в этот момент Ярослав проснулся.

Поворочался, потом сел, поморщился. И хмуро на меня уставился. А я смотрела на него просто с ужасом. Если я опять, как в последний раз с Яриком…

Ой, пристрелите меня сейчас же. Из милосердия! Как мне теперь Огарёву в глаза смотреть?

Вы думаете, что я преувеличиваю? Так вы же ничего не знаете!

Я тоже не знаю, но догадываюсь. С чего Ярослав на меня так мрачно смотрит. А потом вдруг проблеск памяти, всего краткий, но его хватило, чтобы меня накрыло острое желание забиться под одеяло и там стонать от стыда.

Собственно, это я и сделала. Скрутилась в комок, в попытках сделать вид, что меня тут нет.

Не проканало. Матрас прогнулся под весом Огарёва.