Пришлось дать торжественную клятву впредь быть более внимательным.

Постепенно Поспелов вживался в новую жизнь. Единственно, что его тревожило: отсутствие приработка и непонятное молчание Лягаша. Если вдуматься, две этих проблемы можно слить в одну – без криминального бизнесмена никаких приработков не предвидится…

И вот – появление Кариеса.

– Молоток, дружан, – успокоительно взял под руку дрожащего от страха старшего лейтенанта лягашский посланец. – Считай – банкуешь. Только не просади понты, не сдай назад… Кто напарник?

Казалось бы, Федор должен был успокоиться – встречается с Кариесом уже не в первый второй раз – но при виде угрюмого, нескладного бандита зубы начинали сами по себе выбивать барабанную дробь, по телу потекли ручейки пота.

– Противная рожа, – пришел в себя Поспелов. – Никому не верит, молчит. Будто манекен рядом сидит, не живой человек…

– Помнишь шпионские романы – вживайся? Вот и ты тоже… Не трусь, кореш, не пачкай белья, возьмем капусту, станешь жиган лимоном… Когда время придет – скажу, что делать. Ништяк, пробьемся…

После первой встречи с бандитом Федор узнал о двух застреленных парнях. От офицеров в кафе «У Сержа». Сначала охватил страх, в голове – хороводом мысли о появлении оперативников – браслеты на руках, вонючая тюремная камера следственного изолятора. Постепенно успокоился. Ему то чего бояться, не он же стрелял, пусть боится Кариес…

А Кариес, действительно, боялся. Засел на квартире, нанятой у надежных людей Фомкой, и жрал стаканами водку. Так же, как и Поспелову в голову настырно лезли видения тюремной камеры, жесткие нары, решка на окнах, мерзкая сечка на обед… Состряпают дело – по совокупности совершенных преступлений десять лет на ушах гарантировано.

Лягашский телохранитель систематически нарушал законы от «А» до «Я», но знал их в совершенстве. На всякий случай. При каждом удобном случае заглядывал в библиотеку, интересовался новыми веяниями в юриспруденции, изменениями и дополнениями в статьях кодекса.

Поэтому он ловко увильнул от непосредственного участия в задуманной акции. Дескать, ещё не все поручения босса выполнены, придется ему побегать по столице, встречаться с нужными людьми… Конечно, после того, как волна, поднятая ликвидацией в районе военного городка топтунов, пойдет на убыль.

Подготовкой к нападению на инкассаторов занимался Фомка. Победно посверкивая стеклышками очков, инструктировал пехотинцев, вдохновенно чертил на карте Москвы маршрут машины Поспелова, рисовал разными фломастерами место, где её остановят.

– Федьку мочить? – единственный вопрос, который Фомка не мог решить. – Фрайер знает тебя в лицо, может заложить.

Кариес тоже колебался. С одной стороны, Фомка прав: оставлять в живых опасного свидетеля – добровольно идти в Бутырку, с другой – как посмотрит на самовольство Лягаш? Судя по прощальной беседе с ним, босс очень рассчитывает на перспективного офицерика, намечает способы дальнейшего его использования.

И так больно, и так колется!

– Погодим мочить, – угрюмо решил телохранитель, вдумчиво очищая ноздри корявым пальцем. – Побазарю с боссом… А чтобы не кололся – повяжем кровушкой. Она получше самых сильных клятв.

– Как – с напарником? – задал Фомка второй вопрос, не менее болезненный, но решаемый легче первого.

– Мочить, паскуду! – пристукнул кулаком по столу Кариес. – Погоди, дружан, мыслишка пришла, – он повертел в воздухе рукой, будто пытаясь поймать ускользаюшую «мыслишку». – Напарника пусть замочит офицерик!

– Понты не просадит? – усомнился Фомка.