– Дело по факту избиения возбудил?

– Прокуратура отказалась заниматься этим делом. Сказали – мелочь, самая бытовая из всех бытовух. Убийств нет, ограблений не отмечено, Дескать, дай то Бог, чтобы все девушки с таким умением защищались от насильников…

– Правильно отказала!

Значит, можно быть спокойным – Наташа вне подозрений. Можно выпускать девицу на волю. Завтра же проинформирую Сомова.

– Что с Кариесом Лягашом?

– Коза сообщила – выезд завтра. Не на машине – электричкой. Думаю, Кариес боится гаишников, значит, везет с собой что то недозволенное…

– Версии?

– Похоже, лягашский телохранитель принимал участие в нападении на инкассаторов. Только вот что странно: инкассатор Грохов застрелен в машине, а водитель найден на другой улице. Мертвым. И еще. Водитель – старший лейтенант запаса Поспелов недавно поступил на работу по рекомендации, тоже отставника, майора Фомина… Прослеживается интеренсная линия…

Слава Богу, что «прослеживается», с облегчением подумал Нефедов. Пусть разворотливый служака и дальше разбирается в «пенсионных» делах недавних офицеров. Лишь бы не пошел по другому пути – к Удаву.

– Вернемся к Козе.

– Девица пообещала позвонить перед выездом. Либо из дому, либо с вокзала. Если Кариес окончательно решит ехать на элекричке. Думаю, вязать в Москве не стоит – пусть проводит наших парней до самого логова Лягаша…

– Резонно.

Как и всегда в летнее время, Савеловский вокзал напоминает бурное море в шторм. В основном, пользуются железнодорожным транспортом пенсионеры, владельцы садовых участков, расположенных далеко от города. С двухколесными тележками, с тяжеленными, плотно набитыми хозяйственными сумками, с завернутыми в тряпки и газеты саженцами или деревянными брусками.

Перроны забиты, возле касс – столпотворение, зато у комков, торгующих питием и жратвой – пустота. Цены уже не кусаются – бреши выгрызают в и без того рванных карманах нищих и полунищих москвичей.

Возле выхода из метро скромно ожидают свою электричку три человека: двое мужчин и разбитная, перекрашенная женщина. Кариес, Корень и Коза. Рядом сложены пожитки – застегнутая на молнию сумка и небольшой чемодан. В сумке – пожитки завербованной проститутки, в чемодане – Кариеса. Не зря он поставил на него ногу. Корень едет налегке, сослался на баксы в кармане – на месте купит все необходимое. Если, конечно, живым останется.

Билеты куплены до Савелово, конечной станции электрички. Делать больше нечего – троица лениво зубоскалит. До отпраления – целых двадцать минут.

– Подрядил я тебя, Коза, не попробовав. Доверился дружану. Вдруг ты не придешься по вкусу хозяину, кто в ответе? Я.

– Попробуй, – шепелявит проститутка. – У меня, как в поезде: плати и езжай.

Телохранитель придвигается ближе, незаметно от стоящих рядом пассажиров, оглаживает крепкие женские бедра. Краснеет пятнами.

– Может прогуляемся куда нибудь, – растерянно оглядывается он, выбирая место для уединенной «беседы».

– Раньше думал бы, дырокол, – смеется Коза. – Сейчас поздно, – дурачась, напевает. – Уже другому отдана и буду век ему верна…

– Другому? Все равно на твоих фуфелях попрыгаем – я и Корень. Повеселим босса…

Фривольная беседа с сексуальным уклоном набирает темпы. Корень равнодушно разглядывает прилепленные к фонарному столбу об»явления, у страстного Кариеса дрожат колени.