В «вольво» на передних сидениях – двое. Внешне напоминают уехавших. Водитель – молодой и белобрысый, его напарник – с проседью.

Проселочная дорога вывела на другое шоссе, параллельное первому. Минут через двадцать бешенной гонки свернули к небольшой речке, одетой густым кустарником. Остановились.

– Малость разомнемся, – скупо улыбнулся человек, сидящий рядом с водителем. – Недалеко, метров двести.

Пахомов и Поспелов охотно вышли. Действительно, размять уставшие ноги не мешает. Заодно подышать чистым лесным воздухом.

«Вольво» двинулось с места, завиляло между деревьями, развернулось и помчалась по асфальту в противоположном направлении.

Офицеры углубились в лес.

Двести метров превратились в добрый километр. Идти молча, спотыкаясь о корни деревьев, уклоняясь от низко спустившихся веток, невеселое занятие, для Федора – нетерпимое. Он то и дело пытался вызвать проводника на разговор, но тот либо отвечал короткими фразами, либо отделывался скупыми улыбками.

Впереди, на берегу около речной излучины – рыболов старик. Порванная куртка с оттопыренными карманами, старая шляпа, сдвинутая на зытылок, из под которой выбиваются завитушки седых волос. В стороне – костерок, над ним, на рогульках с перекладиной, висит закопченный котелок. Неподалеку – приземистая серая палатка

Когда офицеры приблизились, старик отложил удочку, поднялся.

– Милости прошу. Присаживайтесь. Времени мало. Особо представляться нет нужды. Мое воинское звание – генерал майор. Зовите Иваном Ивановичем…

Резкие рубленные фразы, безулыбчивое лицо… Наверно, не обманывает – действительно, генерал. В отставке, конечно. И ещё одно уловил в «рыболове» Пахомов – горячность. Такой ни за что не смирится с оппонентами, ему трудно будет что нибудь доказать обратное. Не просто генерал – генерал в квадрате!

Николай и Федор послушно присели на камни, насадили червяков и забросили лески в речную, ленивую воду. Все же посчитали нужным представиться. Так уж принято в армии, а офицерская организация мстителей, похоже, та же часть.

– Пахомов. Капитан. Командир роты. До увольнения.

– Старший лейтенант Поспелов. Командир роты. Представили на зама комбата, – добавил Федор для солидности. – Если бы не дерьмовые реформы…

Офицеры выжидательно посмотрели на генерала. Может быть, потребуется более расширенная «анкета»: последнее место службы, должности, выслуги, награды? В «тотальные» и застойные времена выпотрошили бы гораздо основательней, включая национальности, участия в антипартийных группировках, отношение к сексу и пиву, как относились прадеды и прабабы к восстаниям декабристов и римского Спартака…

– С вами беседовали? – равнодушно спросил «рыболов».

– Со мной, – опередил друга Федор. – Майор…

– Обойдемся без фамилий, – резко прервал его Иван Иванович. – Согласие дали?

– Так точно!

– Значит, поняли – отступление исключается. Предательство карается смертью. Немедленно, без следствия и суда.

Пахомов не испугался – нечто подобное предвидел во время разговора с Поспеловым. Иначе быть не может – борьба с преступностью методом её физического уничтожения незаконными способами требует именно такого же жесткого порядка. Без скидок на душевные переживания и «семейные» обстоятельства.

– Поняли, – ответил капитан за себя и друга. – И – принимаем…

Старший лейтенант промолчал. Похоже, его не устраивает полобный подход, он предпочел бы более легкое времяпровождение, главное, более безопасное. Впервые Поспелов подумал об ожидающей его судьбе боевика и содрогнулся.