Грузчики попятились и стали разворачиваться, унося иконы и портреты. В колонне у них начался беспорядок: выкрики, матерщина. И вот разнёсся грубый, властный голос Реза-амбала:

— Ай, до станции тоже доберёмся! Давай — к артиллеристам!

И колонна черносотенцев, уже превратившись в бесформенную толпу, ринулась, с каждой минутой ускоряя шаг, к казармам местной батареи.

Предвидя неладное, большая часть деповцев и вся группа армян двинулись по тротуарам следом за черносотенцами. И вот амбалы остановились у артиллерийского двора. Черноволосые, в разноцветных одеждах, персы с православными иконами и портретами царя не на шутку перепугали часового, стоявшего возле будки. Пренебрегая уставом, солдат бросился с поста во двор и заорал ошалело:

— Братцы, беда! Братцы, окружают!

Артиллеристы все эти дни, пока город шумел над манифестом, были начеку. Забастовочный солдатский комитет, отстранив от руководства батареей офицеров, взял под охрану казённый ящик с деньгами, выставил часовых у складских помещений и ждал, когда же раздается революционный клич рабочих-железнодорожников «К оружию!». И вот нежданно-негаданно для солдат — появилась у ворот толпа персов, да еще с иконами.

— Братцы, беда, ей-богу! — испуганно орал часовой, вбегая в казарму.

— В ружьё! — скомандовал унтер. — За мной, батарея!

Около сотни вооруженных солдат кинулись к воротам и остановились в изумлении. Персы, опустившись на колени и держа перед собой иконы и портреты, запели российский гимн.

— Свят, свят, — перекрестился унтер и посмотрел на своих товарищей, словно спрашивая: «Не во сне ли сие происходит?»

Другие артиллеристы тоже перекрестились. Затем, несколько освоившись, стали посмеиваться и переговариваться между собой. Смешки вскоре перешли в откровенный дружный смех, и унтер спросил:

— Эй, вы, бусурманское племя, вы часом не рехнулись? Чего вы на нас богу-то молитесь? Или другого места не нашли подходящего? А ну-ка проваливайте прочь!

— Солдат, не сердись, — выйдя вперёд, сказал Реза-амбал. — От генерала к вам пришли. Давайте, по-хорошему, кончайте бастовать! Люди от радости по городу туда-сюда ходят, песни поют, целуют друг друга, а вы сидите, как дураки! Свободу, что ли, не хотите?

— Экий ты, приятель, прыткий! — засмеялся унтер. — Часом не подкупили тебя? Что-то со скоморошеским представлением явился.

— Ай, дорогой, купили — не купили, в этом разве дело? Генерал сказал привести вас на площадь — вот мы и пришли. Давай, выходите, хватит дурака валять!

— А вот это не хочешь? — показал унтер кулак и прибавил — Ну-ка, убирайтесь прочь, нехристи продажные!

— Убирайтесь, пока не поздно!

— Гони их, братва!

— Вон отсюда! — закричали артиллеристы. Реза от этих криков только больше разозлился.

— Ну ладно тогда, — свирепо вращая глазами, сказал он. — Тогда мы вас вытащим отсюда… Хей, айда за мной! — И толпа кинулась к воротам.

— Стой! — не своим голосом прокричал унтер. — » Стой, стрелять буду!

Вскинув над головой винтовку, он выстрелил вверх, но толпа не остановилась. Тогда ещё несколько человек вскинули винтовки и дали залп поверх толпы. Амбалы, явно не ожидавшие такого отпора, попадали, напуганные свистом пуль. Тут же вскочив, начали пятиться назад. Солдаты, осмелев, выкатили пушку и выстрелили вверх, в сторону гор. Толпа ринулась по улице, сметая зазевавшихся прохожих, и столкнулась с деповцами и гнчакистами. Схватки не произошло, поскольку перепуганные амбалы позорно бежали с поля брани.