Мы погасим топки заводов и фабрик! Мы единством наших действий сплотим ряды всего пролетариата России Мы поддержим рабочих Питера и Москвы! Мы поддержим восстание матросов броненосца «Потёмкин»! В единстве и солидарности всех рабочих и бедняцких масс мы видим победу. Мы возьмём власть и наведём наш революционный порядок! Ныне царское правительство не в силах поддержать общечеловеческий порядок в стране! Всюду погромы. И их творят черные силы под благосклонным воздействием агентов правительства. Мы, социал-демократы, ныне провозглашаем необходимость организации народной самообороны, так как существую-шему правительству нельзя доверять охрану за безопасность мирных граждан, ибо от него теперь грозит ещё большая опасность освободительному движению. К девизу социал-демократии: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» необходимо добавить «и вооружайтесь!».

В ответ на это раздались дружные овации рабочих-железнодорожников, печатников, хлебопёков. Свист и выкрики — служащих, торговцев, офицеров. Вновь выступили Мухин и ему подобные. А время опять к девяти, и конца митингу не видно. И тут случилось необычное; как только стрелка на часах стала приближаться к девятке, Романчи забегал по коридору и комнатам цирка, призывая всех святых к помощи.

— И кто бы мог подумать, — возмущался он, — что в России таятся целые вулканы красноречия. О боже, боже! Теперь идёт извержение этих вулканов, и пока не изольётся вся лава из них, не остановить ничем!

— Хочешь, я в два счёта всех сгоню с арены? — хохоча, предложил Иван Гора. — Только надо с умом, чтобы публика не разбежалась…

Взволнованные ораторы продолжали свои горячие выступления, когда на арене вдруг появился Иван Гора с огромным медведем, а следом выбежал Романчи. Медведь был в полосатых брюках и черном цилиндре. Все, кто был на сцене, выскочили из-за стола и отпрянули к барьеру. Публика пришла в восторг и зааплодировала. А Романчи, поклонившись медведю, громко обратился к нему:

— Ваше благородие, вам слово! Пожалуйста, говорите! А то у наших ораторов от бесконечных речей давно уже болят глотки!

Медведь поставил лапы на край стола и заворчал чтото на своём, медвежьем, языке.

— Что вы изволили сказать? — наклонив к нему ухо, спросил Романчи и тут же оповестил зрителей — Его благородие, Михаил Иваныч, говорит, что самый опасный человек для России — новый министр, господин Витте!

По рядам прокатился смех. Романчи вновь спросил медведя:

— А почему так опасен для России Витте, ваше благородие? — И вновь наклонился к нему. — Ах, вот почему! — воскликнул обрадованно. — Граждане! — объявил Романчи. — Медведь говорит, что опасность заключается в том, что новый министр России, Сергей Юльевич Витте, для объявления царского манифеста вынужден был занять у заграничных банкиров 500 миллионов рублей, а расплачиваться будут рабочие!

Цирк уже не смеялся, а тяжко вздохнул и зароптал.

— Спасибо, Михаил Иванович, — поклонился медведю Романчи. — Вы дали исчерпывающий ответ. Теперь, с вашего соизволения, я объявлю следующий номер программы. Выступают акробаты-эксцентрики Васильевы! Прошу! — Романчи приподнял руку. Оркестр на балконе заиграл марш и на арену выбежали акробаты в красных трико.

Воздушные гимнасты тоже были в красном. И в самом конце своей программы, прежде чем спрыгнуть вниз' на тугую широкую сетку, выкинули из-под самого купола лозунг: «Да здравствует Учредительное собрание!» Последними выступали братья Каюмовы, Зрелище было захватывающим. Шталмейстер Никифор, в красной рубахе, щелкнул шамберьером и на середину выехали десять всадников в таких же красных рубашках и белых тельпеках.