Весь берег был занят людьми. Грузили сани, на ровном лугу, где снег был вытоптан до земли, непрерывно шла учеба: стрельба по кругам из соломенных жгутов, метание сулиц.

– Шаг! Шаг! – разносился голос Пламень-Хакона, с коня отдающего приказы длинному строю щитов.

Вот он проскакал вдоль строя, проверяя, насколько ровно. На нем был шлем, сверкающий позолоченным куполом – чтобы ратники привыкали соизмерять свои передвижения по этому светочу битвы.

– Ох, ох! – со смесью насмешки и восхищения пробурчала Соколина, глядя вслед супругу новобрачному. – Разогнался-то…

На том краю поля показалась кучка всадников. Отрок в шапке с куньей опушкой удивительно смотрелся среди зрелых бородатых мужей, и оттого яснее становилось то, что отрок этот – живое солнце державы.

– Будь жива, княгиня, – сказал позади Эльги знакомый низкий голос.

Княгиня обернулась: загляделась на сына и не услышала сзади чавканье копыт по влажному снегу. Возле нее обнаружился Мистина с телохранителями.

– Поговори со мной, – тихо попросил он, чтобы не услышали их сопровождающие.

Эльга тронула коня и отъехала на несколько шагов.

– Ты собираешься меня отговаривать?

– В прошлый раз опасность была куда больше, но тогда ты на уговоры не поддалась. Но зачем тебе это нужно?

Эльга поехала шагом вдоль края поля; Мистина двинулся за ней, Соколина и телохранители остались на месте. Она знала, что он ее об этом спросит, но еще не придумала, как лучше ответить. Наконец княгиня обернулась:

– Я должна быть там. Не думай, что мне очень хочется снова видеть… то, что я видела на могиле, но… Святша…

Эльга сжала зубы и сердито выдохнула. Огляделась, убеждаясь, что их никто не слышит, и добавила:

– Он меня напугал. Пока я его не видела, он вырос. Слишком вырос. Он уже хочет, чтобы все это принадлежало только ему. И честь, и слава, и власть. Но ему тринадцать лет! Не двадцать, не семнадцать… Когда Ингвар стал киевским князем, ему шел двадцать второй год. А у Святши еще ни ума, ни опыта, ни знания… Еще лет восемь или десять ему будет нужен кто-то, кто сумеет его осадить. И не Асмунд. А чтобы держать его в руках, я должна показать, что не слабее его. Чтобы ему было нечем передо мной гордиться. Мы оба с ним князья и соправители, мы равны – и не важно, что я женщина.

– У нас два князя… – Мистина улыбнулся, напоминая о чем-то давно минувшем, – просто один из них приходится другому матерью.

– Как-то так, – Эльга кивнула, но не улыбнулась. – И еще… ты тоже думаешь, что в Деревах нужно не оставить живого места? Как он сказал – только пепел.

– Чтобы потерять деревскую дань на ближайшие лет десять или больше?

– Дело не только в дани. Мы уже убрали всех, кто был перед нами виноват. Всех, кто затеял этот мятеж, кто поднял руку на Ингвара. Остался только Володислав, но, чтобы убрать его, не обязательно уничтожать все веси и городцы!

– Князь так приказал.

– Вон тот князь так приказал, – Эльга слегка указала концом плети в сторону Святослава. – А вот этот, – она указала на себя, – прикажет брать таль, а старейшин приводить к присяге.