– А если не согласятся?

– Тогда биться. Можем время потянуть, гонца в Веленеж отправить – пусть к нам еще сотни две подойдут, чтобы уж верное было дело.

– Чтобы мы равным числом и в открытом поле не побили каких-то чащоб? – в сыне королевы Сванхейд проснулась гордость воина. – Да Соколина засмеет нас обоих!

– Уж на это глаз поставлю!

Они рассмеялись и вновь подошли к Коловею.

– Мы рассудили, что будет несправедливо, если этих добрых людей, – Хакон показал на Будерада и туровецких мужей, – Святослав принуждает платить полную дань, хотя они не выступали против него, а вас, не раз бившихся с нами, мы отпустим безо всякого выкупа. Если хочешь уйти без сражения – уйдешь на тех же условиях, что и все. В тальбу мы возьмем Величарова сына Далемира, в челядь – каждого десятого из твоих отроков, и вы вернете все взятое у русов оружие. Мы свое отличим, – он взглянул на Асбьёрнову секиру за поясом у Береста.

– Не видать вам всего этого, – Коловей скрестил руки на груди. – Оружие вы свое получите – клинком меж ребер.

– Не вам противиться воле Святослава – он вас уже дважды разбил, – напомнил Лют. – Но каждый должен выбирать свою судьбу и идти до конца по той дороге, какую выбрал. Ваша ведет в Навь.

– Уж тебе не миновать этой дороги, – злобно взглянул на него Далята.

– А я не собираюсь жить вечно! – Лют улыбнулся ему. – Но ваши две пустые головы я раскроить успею. – Он перевел взгляд с Даляты на Береста. – Как там, в Плеснеске, помнишь?

Лют положил руку на рукоять своего Телохранителя. Коловей проследил за его взглядом. В глазах Хакона отражалась надменность: потомок Харальда Боезуба не отступит перед смердами. Лют смотрел с веселым вызовом. Никого из них еще одна битва не пугала. Пришла пора ставить на кон последнее.

– Отойдем, – обронил Коловей и сделал знак Хакону и Люту.

Те переглянулись, но отошли на несколько шагов.

– Чтоб Будята не слышал. Он не знает. Хотите, я вам другой выкуп дам?

По лицу Коловея было видно: он говорит о чем-то важ-ном.

– А что у тебя есть?

– Меч князя вашего.

– Что? – Хакон и Лют разом шагнули к нему.

– Тот самый, что с ним был. Что в Тетерев-реке утонул, а после выплыл. Видели его на Размысловом поле?

– Я видел, – подтвердил Хакон.

– Этот меч у нас. Уговор: я вам его миром отдаю, а вы меня с людьми миром выпускаете. Не хотите – я сам его возьму, и тогда уж один из вас им завладеет, как у другого из брюха вынет. То мое последнее слово.

Хакон глянул на Люта. У того даже лицо вытянулось от напряженного раздумья.

– Нас ведь в этом деле не обманешь, – Лют прищурился. – Мы вам не раззявы, истинный «корляг» с абы какой поделкой не спутаем.

– Не знаю, что за коваль его ковал, но этот меч из Тетерева выловили, с ним Володислав в последний бой ходил. Другого нет у нас. А этот отдам. Только и вы клянитесь моих людей выпустить, более ничего не требуя.

Хакон вопросительно смотрел на Люта. А тот лихорадочно соображал. Тремя сотнями злых древлян больше или меньше – на самом деле, невелика важность. Зато Ингваров меч на свете один. Сейчас дать этой жар-птице улететь – больше не поймаешь.

Лют глубоко вздохнул, принимая решение.

Хакон, прочитав ответ в его глазах, молча протянул Коловею руку.