– Он стоит в долине, – Бодога показал плетью себе за спину, – с войском из двух тысяч пеших и конных. Здесь начинаются его владения, и он не допустит, чтобы чужие кони топтали его землю без его позволения. Святослав повелел мне выяснить: кто ваш вождь и для чего он ведет вас сюда?

– Наш вождь – Такшонь сын Золта, брат Файсы. С ним воевода Ченгеле. Князь древлян Ладисло просил помощи у Файсы… – угр окинул взглядом лица русов, понимая, что означает их появление здесь. – Я должен рассказать моему воеводе, что здесь князь Ватисло.

– И заодно расскажи, что Володислав деревский мертв и стрый его Маломир тоже мертв. А Святослав охотно побеседует с Такшонем вот на этом месте, – Бодога показал плетью на поляну под холмом. – Святослав приглашает Такшоня быть его гостем, чтобы они могли спокойно обсудить свои дела, и обещает ему мир и безопасность на своей земле на время переговоров.

– Я передам, – пообещал угр, и пришельцы ускакали.

С холма было видно, что все войско их остановилось, несколько всадников в ярких, крытых шелком кафтанах сошлись вместе. Видимо, обсуждали, что делать теперь, когда в земле Деревской оказался не тот господин, что звал их сюда. Привычные степные лошади уже рыли копытами неглубокий снег, добывая мерзлую траву. Потом из гущи людей и коней показался велеблуд с грузом, в окружении нескольких всадников, и тронулся к холму.

– Такшонь принимает приглашение и просит позволения поставить юрту, чтобы князья могли побеседовать с удобством, – сообщил тот же угр. – Еще он просит дать ему в таль троих знатных мужей, а он в ответ пришлет троих своих.

Услышав о требовании заложников, Святослав бросил взгляд на Мистину, но отвел глаза: Мистина взялся вести переговоры, и в этом деле никто не мог его заменить.

– Давай я пойду! – Лют шагнул вперед, будто пытаясь заслонить собой брата.

Уразумев, чего Святослав несколько дней назад хотел от Мистины, Лют теперь смотрел на юного князя волком и готов был на любое безрассудство, лишь бы добавить славы роду и посрамить недругов своей отвагой.

– Ты молод, – возразил Асмунд. – Решат, что важности в талях маловато. Ты бы пошел, Божевекович?

– Уж мне важности не занимать! – усмехнулся Острогляд и, выпятив бороду, похлопал себя по выпирающему животу.

Вместе с ним Святослав послал своего двоюродного брата Ингвара ладожского, а смолянин Равдан вызвался сам: хотелось посмотреть угорский стан.

Но вот со стороны угорского войска прозвучал рог. Бояре с телохранителями выехали к холму. У подножия уже стояла просторная юрта белого войлока – издали она почти сливалась с заснеженным склоном, лишь выделялся ярким пятном малый стяг на длинном шесте у входа. С полуденной стороны в долину входила конная дружина – над ней вился большой, собственный стяг Такшоня, а всадники издалека привлекали взгляд разноцветными шелками кафтанов, блестящими бронями и остроконечными шлемами.

Заложники обеих сторон выехали вперед: три знатных всадника с одной стороны и три с другой сошлись в середине долины, с седел поклонились друг другу и продолжили путь. Когда они достигли цели, с двух сторон к юрте поплыли княжеские стяги. Святослава сопровождали десять телохранителей и пятеро бояр, Такшоня также. Все русы надели лучшие кафтаны поверх кольчуг, начищенные шлемы блестели у седел. На уграх были овчинные кожухи с отделкой узорным шелком, на головах возвышались шапки с заостренным верхом и большими отворотами по бокам, напоминающими меховые уши, на ногах, как принято у народов всадников, – высокие сапоги с загнутыми носами. Блестели на солнце золоченые изогнутые рукояти однолезвийных мечей, накладки поясов и налучей, образующие сложные узоры на цветной коже.