Цепи, однако, не давали ему пошевелиться.
— Проклятье… — пробормотал обессиленный князь. — Нет, на помощь я звать не буду.
— А зря, — ответил ему кто-то из темноты.
Гарен решил, что бредит от раны или сходит с ума, потому что перед ним появилась морда белого волка…
— Ай-ай-ай, кня-азь, — Эйкела покачал головой. Он стоял, завернувшись в черный плащ с красной подкладкой, словно поджидал именно Гарена. — Чего стоило тебе там, у реки, сказать мне пра-авду? Ты решил показать себя героем… но разве герои дают лживые клятвы?
— Такое случалось не раз во время последней войны, — ответил князь.
— О, да! — белый волк снова засмеялся. — Мы иногда так делаем… но вы, люди, всегда были честны, ра-азве нет?
Гарен ничего не сказал.
— Тепе-эрь ты умрешь.
Князь опять промолчал, и тогда Эйкела, ухмыляясь, произнес:
— Это я сдвинул границу.
Гарен рванулся, но лишь поранил руки и ноги — кандалы держали крепко.
— Бейся, бейся, — сказал король цвергов. — Пока я здесь, ты будешь жить. Как только я уйду, им уже ничего не помешает… — с этими словами он наклонился и, подняв с пола какую-то тварь, поднес её к лицу Гарена.
Тварь была похожа на крысу, но побольше. Морда у неё была вытянутая, челюсти — усеяны острыми зубами.
— Это трупоед, — заботливо пояснил Эйкела. — Альвы лю-убят публичные казни, но они понимают, что произойдет, если кня-азь Илларский будет обезгла-авлен за браконьерство. Потому они оста-авили тебя здесь, на ра-аспра-аву этим милым зверькам. Знаешь, как они питаются? По ма-аленькому кусочку… снача-ала пальцы…
— Чего ты хочешь? — спросил Гарен, наблюдая за трупоедом, который лязгал зубами в опасной близости от его лица.
— Я оценил твою игру, кня-азь, — Эйкела сощурился. — Я хочу тебе помочь.
…план короля цвергов был прост.
— Я заколду-ую тебя, — сказал Эйкела. — Ты будешь выглядеть как самый настоящий цверг… прежде всего, трупоеды тебя не тронут. А когда альвы завтра утром придут проверить, как поживают их хвоста-атые любимцы… о-о, они очень удивятся!
— Я не понимаю, — глухо прошептал Гарен.
— Они решат, что соверши-или ошибку, — охотно пояснил король цвергов. — В наших лесах всякие нава-аждения случаются… тебе надо будет лишь вести себя грубо и нагло — чем наглее, тем лучше. Ни о чем не расска-азывай, побо-ольше скаль зубы — тебе всё можно… они окружат тебя за-аботой, будут всячески тебе угождать — только чтобы ты их простил и не пожаловался… мне, ха-ха!
Гарен терпеливо ждал, пока Эйкела перестанет смеяться.
— Ты так говоришь, король, словно я уже согласился.
— А разве нет? — развеселившийся цверг любовно погладил трупоеда по загривку. — Не согласен? Тогда я пожелаю нашему мохнатому другу приятного аппетита. Ам! Ха-ха!!
— И… — Гарен сглотнул комок в горле. — Какую плату ты за это попросишь?
— Плату? — цверг моргнул. — Сущую мелочь. То, что есть у тебя дома — но о чем ты ещё не знаешь…
Гарен снова рванулся к Эйкеле, забыв про цепи. Цверг отстранился.
— Ну-ну, — сказал он серьезно. — Поосторожнее, а тоя могу испугаться…
Князь совершенно потерял контроль над собой и разразился градом ругательств. Цверг выслушал его, качая головой, потом спокойно сказал:
— Ну-у вот, теперь я точно зна-аю, что о нас думают люди… чей я сын, говоришь? Что-то не расслышал. |