Хэл Уиллис был единственным действительно низкорослым детективом из всех, что Карелла встречал в своей жизни. Он, конечно, был выше минимально необходимых пяти футов восьми дюймов, но лишь чуть-чуть. По сравнению с впечатляющими фигурами других детективов отдела он выглядел скорее солистом балета, но уж отнюдь не крутым полисменом. Но пусть ни у кого не остается сомнений в том, что Хэл на самом деле был крутым полисменом. Хотя он и производил впечатление, будто и мухи не обидит, любой, кто решил бы связаться с Уиллисом, никогда бы впредь не искал столь сомнительного удовольствия. Хэл Уиллис был выдающимся мастером дзюдо.

Он мог пожать вам руку и тем же движением сломать вам позвоночник. Если вы были недостаточно осторожны в обращении с Хэлом Уиллисом, вам грозило испытать непереносимую муку болевого захвата. Дальнейшая потеря бдительности могла привести к тому, что вы внезапно обнаруживали, что взлетаете в воздух после молниеносного хитроумного броска. Зацепы, подсечки, „мельницы" были столь же неотъемлемой частью личности Хэла Уиллиса, как и живые карие глаза на худощавом лице.

Сейчас живые карие глаза Хэла Уиллиса провожали фотографию из досье ФБР, которую он перебросил через стол Карелле.

Снимок действительно изображал „настоящего красавчика". Нос сломан по меньшей мере в четырех местах. Длинный шрам пересекал всю левую щеку. Многократно рассеченные брови наползали на крошечные запавшие глазки. Разбитые и навечно распухшие оттопыренные уши. Втянутые в беззубый рот губы в шрамах. И кличка, соответственно, конечно. Красавчик Краяк.

— Просто куколка, — согласился Карелла. — А чего они нам его прислали?

— Темные волосы, рост шесть футов два дюйма, вес сто восемьдесят пять. Хотел бы повстречаться с ним темной ночкой в глухом переулке?

— Нет уж, спасибо. Он в городе?

— Слава богу, в Лос-Анджелесе.

Карелла рассмеялся. Зазвонил телефон. Уиллис снял трубку.

— 87-й участок, Уиллис слушает! Что?! Адрес, быстро!

Карелла настороженно вскинул голову. Уиллис торопливо царапал ручкой блокнот.

— Как-нибудь потяните время. Задержите его немного, мы немедленно выезжаем! — Он повесил трубку, с грохотом выдвинул верхний ящик стола и схватил кобуру с револьвером.

— Что там такое? — встревожился Карелла.

— Врач с 35-й улицы. У него пациент с огнестрельным ранением левого плеча!

Когда Карелла и Уиллис подъехали к аристократического вида зданию на 35-й улице, перед ним уже стоял полицейский патрульный автомобиль.

— Салаги нас опередили, — огорчился Уиллис.

— Какая разница, лишь бы не ушел, — утешил его Карелла, но в голосе его прозвучала мольба.

Щеголеватая табличка на входной двери предлагала: „Звоните и садитесь".

— Где? — полюбопытствовал Уиллис. — На ступеньках, что ли?

Они нажали кнопку звонка, услышали щелканье замка, открыли дверь и вошли в приемную. На длинной, обитой кожей кушетке сидел патрульный и листал иллюстрированный журнал. При виде входящих детективов патрульный поспешно отложил журнал и доложил:

— Патрульный Кертис, сэр.

— Где доктор? — спросил Карелла.

— У себя в кабинете, сэр. Там Кантри с ним беседует.

— Какой еще Кантри?

— Мой напарник, сэр.

— Пошли! — заторопил Кареллу Уиллис.

Они прошли в кабинет врача. Кантри, долговязый нескладный брюнет, вытянулся по стойке смирно.

— Свободны, Кантри, — сухо бросил Уиллис.

Патрульный, чеканя шаг, покинул кабинет.

— Доктор Рассел? — обратился Уиллис к мужчине лет пятидесяти с обманчиво седой шевелюрой над приятным лицом.