Широкий в плечах, в безукоризненно белоснежном халате, он держался очень прямо, всем своим видом сразу внушая доверие.
— Где он?
— Исчез.
— Как же так…
— Я позвонил, как только осмотрел рану. Извинился, сказал, что иду за лекарством, и сразу позвонил вам. Вернулся, а его уже нет.
— Вот черт! — не сдержался Уиллис. — Давайте, доктор, все с самого начала, пожалуйста.
— Он явился в… ну, не более двадцати минут назад. В приемной никого не было, что весьма необычно в такое время дня, должен сказать, но я полагаю, в такую жару люди предпочитают лечить свои болячки на пляже. — Врач скупо усмехнулся. — Так вот, он рассказал, что стал чистить охотничье ружье, а оно вдруг выстрелило. Я пригласил его в перевязочную, вот в эту комнату, где мы с вами находимся, джентльмены, и предложил раздеться до пояса.
— Потом?
— Потом я начал осматривать рану. Спросил, когда с ним случилось это несчастье. Он заявил, что сегодня утром. Я тут же понял, что он лжет. Рана уже сильно воспалилась, обильное нагноение. В этот момент я и вспомнил сообщения в газетах.
— Об убийствах полисменов?
— Именно. Припомнилось, что я читал что-то о подозреваемом с огнестрельным ранением выше пояса. Тут-то я как раз извинился и пошел звонить в полицию.
— А это была точно огнестрельная рана?
— Вне всяких сомнений. Ее перевязывали, но крайне неумело. Я не успел подвергнуть ее тщательному осмотру, как вы сами понимаете, поскольку заторопился к телефону. Но полагаю, что рану обрабатывали йодом.
— Йодом?
— Да.
— И все равно загноилась?
— Причем серьезно. Рано или поздно ему не миновать обратиться к врачу.
— Как он выглядел?
— Ну… с чего бы начать?
— Возраст?
— Около тридцати пяти.
— Рост?
— Чуть более шести футов, я бы сказал.
— Вес?
— Примерно сто девяносто.
— Волосы темные? — уточнил Уиллис.
— Да.
— Цвет глаз?
— Карие.
— Шрамы, родимые пятна, другие особые приметы?
— Лицо очень сильно расцарапано.
— Он что-нибудь трогал у вас в кабинете, к чему-либо тут прикасался?!
— Вроде нет. Хотя… Погодите-ка! Точно!
— Что?
— Я усадил его на перевязочный стол. Когда начал ощупывать плечо, он сморщился, застонал и схватился за поручень в ногах стола.
— Похоже, нам может повезти, Хэл, — заметил Карелла.
— Моли Бога! В чем он был одет, доктор Рассел?
— Черный костюм.
— Какого цвета рубашка?
— Белая. На плече над раной пятно.
— Галстук?
— Полосатый. Золотисто-черный.
— С прищепкой?
— Да. Чем-то украшена.
— Что на ней было изображено?
— Что-то вроде рожка. Что-то в этом роде, — неуверенно сказал врач.
— Что именно? Труба, охотничий рог, рог изобилия? Что?
— Не знаю. Не могу сказать точно. Она мне запомнилась только своей необычностью. Да я и видел ее лишь мельком, когда он раздевался.
— Какого цвета обувь?
— Черного.
— Лицо бритое?
— Да. Если вы имеете в виду, что у него не было бороды. А во-обще-то побриться бы ему не мешало.
— Так-так. |