– Слушаюсь, капитан. – Манньон недоумевающе посмотрел на командира.

Белый дом

– Вам удалось вовремя сообщить ему об этом? – спросил президент.

– Нет, сэр. – Мур опустился в кресло. – Вертолёт опоздал на несколько минут. Может быть, нам не о чём беспокоиться – ведь у капитана должно хватить здравого смысла пересчитать всех членов команды, которых он отправит наверх, за исключением участников заговора. Разумеется, мы обеспокоены, но не в силах что‑либо предпринять.

– Я сам попросил его взяться за эту операцию, судья. Сам.

Добро пожаловать в реальный мир, господин президент, подумал Мур. Главе исполнительной власти повезло – ему никогда не приходилось посылать людей на смерть. Мур задумался над тем, как просто размышлять об этом заранее и насколько труднее привыкнуть к уже случившемуся. В качестве судьи апелляционного суда он не раз утверждал смертные приговоры, и это тоже было непросто – даже в тех случаях, когда приговорённые полностью заслуживали такой кары.

– Ну что ж, придётся подождать. Скоро узнаем, как развивались события, господин президент. Источник полученных нами сведений важнее любой операции.

– Хорошо. Что с сенатором Доналдсоном?

– Он согласился с нашим предложением. Этот аспект операции прошёл очень удачно.

– Вы действительно рассчитываете, что русские поверят в это? – спросил доктор Пелт.

– Мы оставили весьма аппетитную приманку и время от времени будем дёргать за леску, чтобы привлечь их внимание. Через пару дней увидим, проявят ли они интерес к ней. Хендерсон был одним из их лучших агентов – его кодовая кличка Кассий, – и их реакция позволит нам заключить, какую именно дезинформацию передавать через него. Он может оказаться весьма полезным, но за ним понадобится глаз да глаз. Наши коллеги из КГБ с двойными агентами расправляются не задумываясь.

– Не следует отпускать его, пока он не заслужит этого, – холодно заметил президент.

– О, заслужит, не сомневайтесь, – улыбнулся Мур. – Мистер Хендерсон принадлежит нам душой и телом.

День пятнадцатый

Пятница, 17 декабря

Бухта Окракок

Ночь была безлунной. Караван из трех кораблей вошёл в бухту со скоростью пять узлов сразу после полуночи, чтобы воспользоваться особо высоким сизигийским[39] приливом. Первой шла «Поги», потому что у неё была наименьшая осадка, за ней следовал «Красный Октябрь», и замыкал процессию «Даллас». На постах береговой охраны по обеим сторонам бухты находились морские офицеры, сменившие «береговиков».

Райану разрешили подняться на вершину рубки – благородный жест Рамиуса, должным образом оценённый Райаном. После восемнадцати часов, проведённых внутри «Красного Октября», Джек испытывал лёгкий приступ клаустрофобии, и ему было приятно снова увидеть мир – даже если этот мир представлял собой всего только тёмное пустое пространство. На «Поги» горел лишь тусклый красный свет, который исчезал, стоило посмотреть на него дольше нескольких секунд. Райан видел перистую дымку, поднимающуюся от воды, и звезды, играющие в прятки с облаками. Резкий западный ветер, достигающий двадцати узлов, дул со стороны моря.

Бородин отдавал короткие односложные команды, ведя субмарину по каналу, который приходилось углублять каждые несколько месяцев, несмотря на огромный мол, построенный у северного берега. Вести лодку было нетрудно, поскольку беспорядочная двух‑трехфутовая зыбь не оказывала ни малейшего воздействия на ракетоносец водоизмещением в тридцать тысяч тонн.