– Вы получите все данные, мистер Спенглер, – ответил Фрич, а затем продолжал:

– Но новая, уже скомбинированная, системе ДНК была введена в сотню человеческих яйцеклеток.

Рассказ Фрича сопровождался параллельным показом процесса оплодотворения. Компьютер представлял бесконечные ряды цепей комбинаций, формулы соединений.

– Деление началось у семи, – Фрич комментировал информацию на экране монитора. – Четыре потом погибли, две оставили в жидком азоте, а одной мы позволили расти.

Фрич отвернулся от монитора и взглянул в лица охотников.

– Мы назвали ее Мартина, – сказал он.

– А это что? – указал на монитор Питер.

– Это она, Мартина, – ответил Фрич. – Вот, это тридцать два часа после оплодотворения.

На экране появилось изображение семинедельного зародыша.

– После этого еще один день, – прокомментировал Фрич.

Картинка снова сменилась.

– Это два дня, – сказал Фрич.

– Господи! Какая потрясающая скорость роста! – не сдержал удивления Рэй.

На экране монитора появилось изображение семимесячного плода в утробе.

– Неделя, – сказал Фрич.

– Это девочка, – почти прошептал Уинстон.

– Да, – подтвердил Фрич. – Мы решили создать женщину, чтобы легче было контролировать, чтобы она была послушной.

– Послушной? – с насмешкой переспросил Игон. – Ну, знаете ли!.. Вы, наверное, не выходите никогда за пределы своей лаборатории...

Тем временем на экране возникло изображение маленькой девочки пятилетнего возраста.

– Она такая большая? – спросил Питер.

– Это месяц после рождения, – пояснил Фрич.

Маленькая девочка находилась под стеклянным колпаком, вид на который открывался из окна кабинета Фрича и который до его прихода рассматривали охотники.

– Вы оставили ее в этой стеклянной клетке? – спросил Питер.

– Мы решили, что будет безопаснее, если она останется в изоляции, – ответил Фрич.

Беззащитные детские глаза, не моргая, смотрели с любопытством прямо на охотников.

– Ей не понравилось, что вы оставили ее в изоляции, – сказал Уинстон. – Ей не понравилось, что она в клетке.

– Да ну? – произнес Фрич и отвернулся от Уинстона, не в силах выдержать его прямого взгляда.

– Она скрывает что-то, – произнес Уинстон. – Что-то внутри себя.

– Вы правы, Уинстон, – подтвердил Фрич.

В тот же момент на мониторе появилось новое изображение. Теперь девочке было лет восемь-десять.

– Это три месяца после рождения, – пояснил Фрич. – Смотрите внимательно.

Охотники не отрывались от монитора, на экране которого видели спящую девочку. Параллельно был показан график, запись ее сна. Мерно подергиваясь, аппарат записывал ритмы мозга девочки. Вдруг тело девочки забилось в судорогах, а затем успокоилось. На графике появился участок широких жирных линий в причудливых хитросплетениях.

– Что это такое, черт возьми? – даже привстал со своего места Питер.

– А снова назад можно? попросил Игон.

Охотники опять просмотрели момент, где девочка забилась в судорогах.

– Смотрите на ее глаза, – сказал Игон. – Видите, какие быстрые движения? Ей снится сон.

Игон обернулся и взглянул на Уинстона.

– Ужасные кошмары, – добавил он. – Это реакция, и причем тревожная реакция!

– Точно, – согласился Питер.

– У всех было чувство тревоги, – сказал Фрич, – и в этом смысле тоже, поэтому было принято решение прекратить эксперимент.

Охотники смотрели на экран и видели, как сотрудники ходят вокруг стеклянного колпака, под которым находится девочка, проводят последние замеры и просчеты.