— Хотите, чтоб лисица подралась с барсуком? — усмехнулся Джервис. — Джеллико ничем себя не обнаружит, он изворотлив, как змея.

— Не спешите с выводами, коллега. Надеюсь, поверенный даст показания, а в том, что с убийством Джона Беллингэма связаны некие исключительные обстоятельства, я убежден.

— Вы давно поняли, что тело лежит в музее? — спросил я Торндайка.

— Секунд за тридцать-сорок до вас.

— Как? Лишь при проявке негатива?

— Дорогой Барклей, — положил мне руку на плечо профессор, — если бы я заранее знал, где тело, и запросто мог вывести убийцу на чистую воду, неужели я стал бы мучить бедную мисс Беллингэм? Зачем мне понадобились бы эксперименты с привлечением доктора Норбери, если бы я отыскал прямой и кратчайший путь решения проблемы?

— Если бы вы посвятили Норбери в свои замыслы, он, вероятно, не стал бы помогать нам и не разрешил бы опыты с мумией Себекхотепа, — сказал Джервис.

— Вы правы, мой ученый собрат. Норбери отказал бы мне и посоветовал обратиться в полицию, а с чем бы я туда пошел? Ведь у меня были только подозрения и ни одной улики.

На лестнице раздались шаги, во внутреннюю дверь позвонили, и в квартиру ворвался Бэджер, чуть не сбив с ног впустившего его Джервиса.

— Как это понимать, мистер Торндайк? — с порога закричал инспектор. — Вы свидетельствуете против мистера Джеллико? Мне приказано задержать его, но это беззаконие. Полицией собрано достаточно улик, чтобы предъявить обвинение совсем другому лицу.

— Ваше обвинение зиждется на показаниях Джеллико, не так ли? — спросил Торндайк. — А у меня есть кое-что поинтереснее: я осмотрел и опознал тело, доставленное в Британский музей, — между прочим, по распоряжению мистера Джеллико. Я не утверждаю, что Джона Беллингэма убил он, хотя, если принять во внимание некоторые детали, это весьма вероятно. Я настаиваю пока лишь на том, чтобы поверенный дал правдивые и исчерпывающие показания и, в частности, объяснил, как труп, замаскированный под мумию, попал в музей.

Бэджер был не просто раздосадован, а будто громом поражен. Похоже, пыль, которую пустил мистер Джеллико, так засорила глаза полицейским, что те отказывались верить в очевидные факты. Тем не менее Торндайк терпеливо ввел Бэджера в курс дела.

— Надо же, — остолбенел инспектор, — какой я дурак! Повесить меня, и то мало! Подумать только! Я и мои люди потратили кучу времени, собирая по лесам, прудам и колодцам эти проклятые кости.

— Успокойтесь, — попросил Торндайк. — Кости сыграли свою роль в расследовании, и немалую. Это и есть та неизбежная ошибка, которую рано или поздно совершает всякий преступник. Если бы злодей просто затаился, ниточка была бы порвана, а он развил такую активность, что сам вырыл себе яму. Впрочем, хватит об этом, пора заняться Джеллико.

— Мы пойдем к нему все вместе? Целой толпой? — проворчал инспектор, бросая на меня и Джервиса недобрый взгляд.

— Да, — заявил Торндайк. — Не беспокойтесь, мы вам не помешаем: вы арестуете его, когда сочтете нужным.

Мы отправились в Линкольнс-Инн, где в старинном особняке жил Артур Джеллико.

— В первом этаже горит свет, — сказал Бэджер. — Я позвоню, а вы пока отойдите в сторонку.

Предосторожность оказалась излишней. Едва инспектор протянул руку к звонку, из окна над парадной дверью высунулась голова.

— Кто там? — спросил голос, который я узнал бы среди тысячи других.

— Инспектор Бэджер, уголовная полиция.