|
- А если я дам вам четверть миллиона, это вас устроит? - неожиданно сказал Суэйн. О'Доннел услышал, как у Ордэна перехватило дыхание от неожиданности. - Не стану скрывать, Юстас, - наконец проговорил он. - Я потрясен. - Не стоит. - Старик задумчиво вертел в руках рюмку. - Правда, я еще не решил окончательно, но подумываю сделать это. Скажу вам точнее недельки через две. - Вдруг он резко повернулся к О'Донеллу: - Вы играете в шахматы? О'Доннел отрицательно покачал головой. - Играл когда-то, еще в колледже. - А мы с доктором Пирсоном частенько Играем в шахматы, - сказал Суэйн. - Вы с ним знакомы, разумеется? Он пристально посмотрел на О'Доннела. - Да. И довольно близко. - А я вот знаю Джо Пирсона очень давно. Знал его еще до того, как он начал работать в здешней больнице. - Он произносил слова медленно, словно вкладывал в них особый смысл. - Я считаю его одним из самых знающих врачей нашей больницы и надеюсь, что он еще многие годы будет возглавлять свое отделение. Я безоговорочно верю в его опыт и знания. «Вот оно что, - подумал О'Доннел. - Это ультиматум мне и Ордэну Брауну как председателю опекунского совета больницы: хотите получить четверть миллиона, руки прочь от Джо Пирсона». *** Позднее, когда они втроем ехали в машине, после долгого молчания Амелия наконец сказала: - Ты думаешь, это серьезно - эти четверть миллиона? - Вполне, если он не передумает, - ответил Ордэн Браун. - Мне кажется, тебя предупредили? - сказал О'Доннел. - Да, - спокойно произнес Ордэн, но не стал далее обсуждать этот вопрос. О'Доннел мысленно поблагодарил его за тактичность. Пирсон - это, по сути дела, его, О'Доннела, проблема. И Ордэну не стоит ломать над этим голову. Они высадили О'Доннела у отеля, где он жил. Прощаясь с ним, Амелия вдруг сказала: - Да, кстати, Кент, Дениз не разведена, но живет отдельно от мужа. У нее двое детей школьного возраста, и ей тридцать девять лет. - Зачем ты ему все это говоришь? - удивился Ордэн. - Потому что он хочет это знать, - улыбнулась Амелия. - Надо быть женщиной, чтобы понимать это, милый. «Действительно, почему она решила сказать мне это?» - раздумывал О'Доннел, стоя на тротуаре перед отелем. Возможно, она слышала, как, прощаясь, Дениз Квэнтс дала ему свой телефон и просила позвонить, как только он будет в Нью-Йорке. О'Доннелу вдруг пришла в голову мысль, что, пожалуй, ему не следует отказываться от поездки в Нью-Йорк на предстоящий съезд хирургов. И снова вдруг вспомнилась Люси Грэйнджер. Он вдруг почувствовал легкое чувство вины перед ней. Он направился к дверям отеля. - Добрый вечер, доктор О'Доннел, - вдруг услышал он и, обернувшись, увидел молодого хирурга-стажера Майка Седдонса, а рядом с ним миловидную брюнетку, лицо которой показалось ему знакомым. - Добрый вечер, - ответил он, вежливо улыбнувшись, и отпер собственным ключом стеклянную дверь отеля. - Он чем-то расстроен, - сказала Вивьен Лоубартон. - С чего ты взяла, детка? - весело воскликнул Майк. |
