Нет, спала – на широкой лавке, где обычно ночевал кто-то из челядинок, был развернут постельник. Значит, Ута оставалась на ночь. Но почему? Как же она бросила собственный дом, детей?

– Что ты здесь? – прохрипела Эльга и еще раз глотнула из чаши. – Я больна?

– Ты упала посреди двора. Тебя принесли и положили. Ты проспала ночь, а сейчас уже утро.

– Что за йотунова хрень мне снилась? – Эльга взглянула на сестру. – Почему ты здесь сидишь?

– Как бы я тебя бросила одну?

– Почему?

– Ты что-то помнишь… из вчерашнего?

Эльга отдала ей обратно чашку, взялась за лицо и попыталась собраться с мыслями.

– Мне снилось, что вчера вернулся Ингвар… – глухо заговорила она из-под ладоней. – Но он был один… Ой! – Она подняла лицо и с надеждой взглянула на Уту. – А Свенельдич?

Ута покачала головой, и Эльга поняла, почему у сестры такой потерянный и больной вид.

– Ингвар сказал, Свенельдич с большим войском следом идет.

– Когда же здесь будет?

Казалось, стоит здесь появиться Мистине – и он все уладит, как улаживал всегда.

– Не знаю. И никто не знает.

– Но Ингвар…

– Мне гриди рассказали, – с неохотой и в то же время с решимостью начала Ута. – Гримкель… Они от людей таят, но мне-то… Это для людей Ингвар говорит, что Свенельдич скоро будет. А они про него ничего не знают. И про войско. И про других всех наших. С ним только Фасти и Сигват. Остальные… Они о них ничего не знают с начала похода почти. Ингвар от Боспора Фракийского вернулся в Болгарское царство и домой, а они все ушли дальше, в Анатолию. Ох, там такой ужас был… Греки в них метали каким-то «ладейным огнем»… Точно молниями… Столько кораблей пожгли… С людьми вместе. Ингвар… Его ранило двумя стрелами, обожгло… Но после того Свенельдич был жив, и с ним еще почти все войско. А потом они разошлись: Ингвар на запад, прочие на восток. Где они, когда будут назад – никто не знает.

Так вот почему сестра сидела с ней, отстраненно подумала Эльга. Желая не только услужить ей своей заботой, но и самой обрести опору. Как бывало всю их уже двадцатилетнюю жизнь.

– Болгарское царство… – повторила Эльга. – Погоди… Что он вчера сказал? Какая-то молодуха с ним была… Хотела быть мне сестрой… Она мне приснилась?

Ута покачала головой:

– Не приснилась. Это болгарская княжна. Ингвар от греков в Болгарское царство ушел… С ранеными и сам раненый… Царь Петр ему смерти желал… Пытался захватить и убить или Роману выдать. И он… Женился… На деве этой, из Петровой родни. Тогда болгары ему помогать стали. Вот так… И привез ее сюда. Огняна ее зовут, Пресиянова дочь.

– Кто женился? – уточнила Эльга, будто надеялась хоть с пятого раза услышать более правдоподобный ответ.

– Ингвар, – обреченно вздохнула Ута.

Эльга снова легла на спину и уставилась вверх, на черную полосу сажи шириной в две ладони под кровлей. Огромное, сложное представление обо всех событиях лета еще с трудом помещалось в голове – она будто пыталась удержать охапку хвороста больше себя самой, так что едва хватало длины рук. Но все же это представление обрело некую целостность. Ее клонило под тяжестью этого знания, но оно уже не расползалось бессмысленными обрывками.