Кто-то выстрелил.

Сажень исчез на минуту, а потом всплыл. На этот раз без признаков жизни…

* * *

Софи смотрела в черную яму.

По расчетам Техника, рыть оставалось совсем немного. Почва оказалась мягкой, и работа продвигалась даже быстрее, чем они надеялись. Правда, рыхлая земля грозила обвалом, но Техник все предусмотрел, изготовил и привез деревянные столбики-опоры и доски, из которых легко и быстро складывались крепления, предохраняющие от обвала.

— Каково сооружение? — спрашивал он с гордостью. — Революция погубила в моем лице великого строителя. К счастью, мои дарования оказались многообразными. Во мне живет человек Возрождения, той счастливой эпохи, когда гений и злодейство гармонично сочетались в одной личности…

В тот последний день с утра он был почти весел, во всяком случае, подчеркивал свое хорошее настроение.

В газетах, было только что напечатано сообщение о ликвидации крупной банды на пароходе «Пролетарий» и перечислялись фамилии убитых бандитов — настоящие фамилии и клички.

— Подумать только, оказывается, Бессмертный — настоящая фамилия! Вот истинный храбрец, он выступал с открытым забралом. А у идейного мстителя по кличке Сажень такая же затрапезная фамилия — Кукушкин. Интересно, слушал ли он кукушку, когда собирался в последний бой?

Софи не отозвалась.

— Молчите? А я, наоборот, взволнован. Морской бой! Это же не шутка. Их схоронили в пучине, привязав к ногам чугунные ядра. Был приспущен андреевский флаг. Гром прощального салюта слился с вечным шумом прибоя. Только кукушка молчала. Ей больше нечего было сказать.

— Перестаньте, пожалуйста, глумиться.

— Разве не смешно?

— Ничуть. Ведь это вы их убили.

— Не без вашего участия.

— Но я не глумлюсь.

«Я тоже. Я только собираюсь поглумиться. Над тобой».

Этого он не сказал вслух, а только подумал и ушел.

А Софи осталась.

Она сидела и смотрела уныло в черную яму, из которой ночь за ночью вынимала сырую, тяжелую землю.

«Неужели я копаю собственную могилу? Неужели этот мерзавец убьет меня и я сгнию здесь? Да, наверно, так и будет… Я заслужила. Я хотела мстить и бороться… Но разве это борьба? Сделка с бандитом. Из-за чего? Ну, пусть мы захватим ценности… Для чего? Чтобы покупать и подкупать? Кого? Подонков? Продажную сволочь? Потому что больше нет людей, которые шли бы с нами по долгу и совести…

А Юрий? Он пошел… Но хватит ли у него сил? Славный, беззащитный мальчик, как и я, он в потемках, в этой же яме, в тупике… И все-таки это единственная светлая личность среди тех, кто меня окружает. Нельзя допустить, чтобы и его убили в черной яме. Я не должна этого допустить!..»

* * *

Накануне у Юрия с Татьяной состоялся последний разговор.

Он ждал ее несколько дней у себя, но она не пришла, и он пошел к Пряхиным.

К счастью, никто не мешал им.

— Я должен многое сказать тебе.

— Разве мы мало говорили?

— Мне придется на время уехать.

— Уезжай, если нужно.

— Ты переедешь к маме? — спросил он, зная ответ.

— Нет.

— Я так и думал.

Он сказал холодно, осуждающим тоном.

— Что ты думал? О чем?

— Я слишком хорошо знаю твой характер.

Слезы подступили у нее к глазам.

— Ты ничего не знаешь! Что мне пришлось пережить…

Она знала, что теряет его окончательно, что уже потеряла, но с какой болью рвались последние нитки.