Когда эти двое вернутся…

   Но они не возвращались.

   Голос по радио, казалось, собирался говорить бесконечно. Я слышал все эти новости в шесть и приходил в ужас, вспоминая размеры каждого сообщения. Алек сидел неподвижно, лишь изредка кивая в наиболее значительные моменты. Кухонная дверь не скрипела.

   «Вы слушали новости. Сейчас восемнадцать с половиной минут десятого. В девять двадцать вы услышите…»

   Алек выключил радио, повернулся и посмотрел на меня. Должно быть, он обратил внимание на выражение моего лица. Его губы изогнулись в странной улыбке.

   — Мой дорогой доктор, — мягко произнес он, — вы думаете, я не знаю?

   — Не знаете о чем?

   Алек кивнул в сторону кухни:

   — О том, что эти двое проделывают у меня за спиной.

   Самым жутким казалось то, что эти слова произнес прежний Алек Уэйнрайт. Коренастая маленькая фигура расслабилась. Лицо больше не было пустым — юмор и всепонимающая мудрость вернулись, а веко перестало дергаться. Даже тембр голоса и выбор слов слегка изменились. Откинувшись на спинку кресла, он сложил руки на животе.

   — Да, — согласился Алек, проследив за моим взглядом. От смущения я не мог смотреть ему в глаза и уставился на стоящую на столе бутылку. — Напившись, я привел себя вумиротворенное состояние. Я даже начинаю забывать об этом. — Он притронулся к радиоприемнику.

   — А я должен сидеть и смотреть, как вы напиваетесь до смерти, приводя себя в умиротворенное состояние?

   — Вы весьма точно суммировали ситуацию, — бодро подтвердил он.

   Это был прежний Алек Уэйнрайт, если не считать слишком покрасневшего лица и набрякшей вены на виске.

   — Кстати, о Рите… — продолжал он.

   — Давно вы знаете о ней и о молодом Салливане?

   — О, с самого начала.

   — И что вы собираетесь с этим делать?

   — Ну, — Алек расправил плечи, занимая более удобное положение в кресле, — а что бы сделали вы? Устроили скандал и выставили себя дураком? Муж-рогоносец всегда объект для насмешек. Разве вы этого не знаете?

   — Выходит, вы не возражаете против происходящего?

   Алек закрыл глаза.

   — Нет, — задумчиво ответил он. — Почему я должен возражать? Для меня подобное уже в прошлом. Я очень люблю Риту, но не в том смысле. И я ненавижу суету. Если хотите знать, это не первое ее падение.

   — Но она клялась мне в моей приемной…

   — Ага! — Алек открыл глаза. — Значит, она говорила с вами? — Он засмеялся. — Понимаю, почему она вам не рассказала. Честно говоря, я даже горжусь ее успехами в этом направлении. Барри Салливан славный парень. Она могла найти кого-нибудь куда хуже. Нет, я предпочитаю притворяться, что ничего не замечаю.

   — Думаете, так лучше?

   — Это самое меньшее, что я могу сделать для Риты.

   — А вы представляете, как они оба это воспринимают?

   — Ну, они немного взвинчены…

   — Немного взвинчены? Выходит, вы не сознаете, что я весь вечер просидел здесь на чем-то куда более худшем, чем иголки и булавки, гадая, планируют ли они убить вас?

   Несмотря на поглощенное виски, Алек был искренне изумлен.