Вспомнив об этом, Алек поднес руку ко лбу. От виски и всплеска эмоций его лицо покрылось пятнами, весьма неприятными для глаза — особенно медицинского.

   — Но у нас есть автомобиль, — указал он. — Даже два. Мы можем поехать и…

   — Именно так мы и поступим, если вы чувствуете, что вам хватит сил.

   В тихой кухне внезапно загудел холодильник. Повернувшись, чтобы найти источник звука, Алек впервые заметил листок бумаги из блокнотика с нацарапанными карандашомсловами, оставленный под стаканом на столе. Он снял стакан и подобрал листок.

   — Со мной все в порядке. Я все еще не могу в это поверить… — Его глаза наполнились слезами.

   Алек был беспомощен, как ребенок, — мне пришлось принести ему пальто и шляпу на случай, если дождь пойдет снова. Он настоял на том, чтобы выйти посмотреть на следы спомощью еще одного электрического фонаря. Но, кроме следов, смотреть было абсолютно не на что.

   Несмотря на физическое состояние, Алек держался неплохо, но, когда мы вышли в передний холл, направляясь к автомобилю, он свалился в обморок у вешалки для шляп. Маленький ключ, с выгравированными на нем именем «Маргарита» и двойным узлом, выпал из его руки на деревянный пол. До сих пор я не догадывался, как сильно он любил Риту. Подобрав ключ, я спрятал его в жилетный карман, после чего принялся за нелегкую задачу — нужно было затащить Алека наверх.* * *

   Тела Риты Уэйнрайт и Барри Салливана были обнаружены через два дня. Их вынесло на покрытый галькой берег в нескольких милях к югу, и какой-то мальчишка побежал за полицией. Но только после вскрытия мы узнали, как они умерли в действительности.

   Глава 5

   В тот день я впервые встретил сэра Генри Мерривейла при обстоятельствах, которые долго будут помнить в Линкоме.

   Война или нет, деревня говорила только о самоубийстве по сговору Риты Уэйнрайт и Барри Салливана. Это сердило меня, поскольку им выражали мало сочувствия — особенно Рите. Общую тенденцию можно было выразить фразой: «Разве вы не знали, что от нее следовало ожидать именно такой глупой напыщенной выходки?»

   Впрочем, Алеку тоже не слишком сочувствовали.

   — Ему надо было вздуть ее как следует, — говорил Харри Пирс в «Карете и лошадях». — Тогда бы она так не поступила.

   Я не видел в этом никакой логики. Кроме того, разговоры об избиении жен вели те, кому не хватало духу даже прикрикнуть на собственную сварливую супругу вроде миссисПирс. Положение осложняло то, что обморок Алека привел к более серьезным последствиям, чем я думал. Медсестра дежурила у его постели днем и ночью, а Том приходил к нему дважды в день.

   В понедельник утром перед ленчем я, повинуясь строгим указаниям Тома, грелся на солнце в нашем заднем саду, когда Молли Грейндж пришла повидать меня. Пройдя по дорожке между высокими голубыми дельфиниумами, она выбралась на лужайку, где под деревом стояли плетеные стулья.

   — Как вы себя чувствуете, доктор Люк?

   — Вполне сносно, спасибо. Что тебе наговорил мой придурковатый сынок?

   — Что вы… перевозбудились.

   — Чепуха!

   Молли села на плетеный стул напротив меня.

   — Ужасная история, доктор Люк, не так ли?

   — Конечно! — отозвался я. — Ты ведь знала Барри Салливана? Фактически именно ты представила его…

   Я прикусил язык, надеясь, что не пробудил неприятные воспоминания. Но девушка вроде бы не возражала.