— Девушка мне понравилась. Хотя обычно я не доверяю девицам, утверждающим, что они не интересуются противоположным полом. Обычно это означает, что они просто прячут свой интерес. Как, например…

   Г. М. на миг закрыл глаза. Уголки его рта опустились. Снова скрестив руки на груди, он откинулся на сиденье и посмотрел на дорогу впереди.

   — Скажите, сынок, мы находимся недалеко от дороги к Бейкерс-Бриджу? Мне бы очень хотелось взглянуть на студию, где развлекалась миссис Уэйнрайт.

   Крафт был удивлен.

   — Дорога чуть дальше, — ответил он. — Если хотите, можем свернуть туда.

   — Пожалуйста, сделайте это. Уверяю вас, я не имею ни малейшего понятия, что увидим или обнаружим там. Вероятно, ничего. Но просьба остается в силе.

   Дорога к Бейкерс-Бриджу, вьющаяся по сельской местности, соединяясь кратчайшим путем с шоссе до Барнстейпла, представляет собой всего лишь узкую аллею. По ней можно добраться и на другую дорогу к пустошам Эксмура. Было шесть вечера, когда мы свернули на грязный проселок с высокими насыпями по бокам. Заходящее солнце отбрасывало мягкий свет на мощные, поросшие мхом стволы деревьев. Что-то пробежало по мертвым листьям. Ярдов через пятьдесят Крафт внезапно затормозил.

   — Ха! — воскликнул он.

   Маленький старичок приближался к нам, шагая под деревьями. На нем были ветхий костюм, грязная рубашка без галстука и широкополая шляпа. Пышные седые усы внизу казались коричневатыми, словно от табачного дыма. Казалось, он на ходу обращается с пространной безмолвной речью к деревьям.

   — Вот так встреча! — промолвил Крафт. — Это же Уилли Джонсон.

   — Вы имеете в виду садовника, которого уволили Уэйнрайты? Лучше остановите его, сынок.

   Просьба была излишней. При виде нас мистер Джонсон застыл как вкопанный, потом с достоинством направился к нам, помахивая коричневой тростью из ротанга — признак джентльмена и даже щеголя. Он был не пьян, но изрядно накачан пивом, которое словно сочилосьу него из вен и глаз. Подняв воротник пиджака, Джонсон обратился к Крафту.

   — Я хочу подать жалобу, — заявил он.

   — Слушай, Уилли, — предупредил Крафт. — Сержант в Линтоне говорит, что уже устал от твоих жалоб.

   — Только не от такой. Речь идет… — мистер Джонсон порылся в памяти, — о воровстве, сэр. Он украл это.

   — Кто украл что?

   Мистер Джонсон подобрал веточку и попытался вставить ее в нос. У него ничего не получилось, и это его раздосадовало.

   — Четыре фута шириной, и он это украл. Но джентльмен за это поплатится!

   — Какой джентльмен?

   — Мистер Уэйнрайт, который потерял жену. Некоторые его жалеют, но не я. Когда он думает, что его не видят, у него лицо становится хитрым-прехитрым…

   — Ты пьян, Уилли. Придешь ко мне, когда протрезвеешь. Я хочу задать тебе несколько вопросов.

   Мистер Джонсон горячо запротестовал, что он не пьян.

   — Послушайте, сынок, — вмешался Г. М. — Должно быть, вы давно живете в этих краях.

   Наш информатор с гордостью сообщил, что живет здесь двадцать… нет, тридцать… нет, пятьдесят лет.

   — Вы знаете студию дальше по этой дороге? Кому она принадлежит?

   — Принадлежала старому мистеру Джиму Уэзерстоуну, — сразу ответил мистер Джонсон, — который умер восемь… нет, десять лет назад.