Алек откинулся назад, сложив на животе короткие руки.

   — Знаете, в каком-то смысле они правы. Но они не понимают. Смотрите! — На сей раз он вынул из кармана мятую газету. — Видели эту статью?

   — Какую статью?

   — Не важно. Лайнер «Вашингтон» направляется в Голуэй забрать американцев, которые хотят вернуться в Штаты. Американское посольство предупреждает, что это их последний шанс. Что это означает, если не вторжение? Неужели им это не ясно?

   Алек умолк, но мне почудилась в его словах внезапная надежда.

   — Кстати, об американцах… — начал я.

   — Да, я вспомнил, что хотел вам рассказать. — Алек потер лоб. — Это о молодом Барри Салливане. Симпатичный парень. Не знаю, встречали ли вы его.

   — Он тоже возвращается на «Вашингтоне»?

   Алек быстро заморгал, суетливо жестикулируя:

   — Нет-нет! Я этого не говорил. Барри не возвращается в Америку. Напротив, он снова гостит у нас — приехал вчера вечером.

   Думаю, в этот момент я ощутил уверенность, что мы приближаемся к катастрофе.

   — Я хотел спросить, — продолжал Алек, тщетно пытаясь изобразить радушие. — Как насчет того, чтобы прийти к нам вечером сыграть в картишки? Как в старые дни, а?

   — С величайшим удовольствием. Но…

   — Я собирался пригласить Молли Грейндж — знаете, дочку адвоката. Молодому Барри она, кажется, приглянулась, и я несколько раз звал ее, когда он гостил у нас. — Алекнеуверенно улыбнулся. — Я даже подумывал пригласить Пола Феррарса, художника из Ридд-Фарм, и его гостя, а может быть, Агнес Дойл. Тогда нас бы набралось на два стола.

   — Как хотите.

   — Но Молли вроде бы на этот уик-энд не приедет домой из Барнстейпла. К тому же Рита считает, что вчетвером нам будет уютнее. У горничной свободный вечер, и с толпой гостей было бы нелегко управиться.

   — Конечно.

   Алек посмотрел на море, слегка сдвинув брови. Его настойчивое стремление всех удовлетворить, несмотря на собственные тревоги, выглядело довольно жалким.

   — Мы должны чаще устраивать приемы. Надо приглашать молодежь. Я понимаю, что Рите скучно. И она говорит, что я опускаюсь…

   — Это верно. Если вы не перестанете пить…

   — Дорогой мой! — воскликнул Алек обиженным и удивленным тоном. — Вы хотите сказать, что я пьян?

   — Нет. Не сейчас. Но вы выпиваете пинту виски каждый вечер перед сном, и если не прекратите это делать…

   Алек снова уставился на море и откашлялся. Его голос будто бы изменился — теперь он произносил слова более отчетливо.

   — Это было нелегко.

   — Что именно?

   — Все.

   Казалось, он борется с собой.

   — В том числе финансы. У меня было много французских ценных бумаг. Ладно, не имеет значения. Мы не можем перевести стрелки часов назад… — Внезапно он выпрямился. — Совсем забыл. Я оставил мои часы дома. Вы, случайно, не знаете, сколько сейчас времени?

   — Должно быть, немного позже двенадцати.