Итак, надо искать подмогу. Я уперся задними лапами в телефон и сумел его открыть. Экран и кнопки загорелись, и некоторое время я тупо смотрел на них, пытаясь понять, что делать дальше. Я видел мобильные телефоны только на экране телевизора. Мой предыдущий хозяин жил в диком районе Канады и не пользовался современными технологиями. После долгих протестов старик подключил спутниковое телевидение, чтобы развлекать внуков; в результате я просмотрел много американских программ во время его послеобеденного сна.

Я видел, как Джесси отвечала на звонок женщины, которую она называла матушка Карен; возможно, мне удастся до нее дозвониться. Но как я расскажу ей о случившемся? Речевой аппарат хорька способен лишь на щелчки, кряхтение и шипение. Что она поймет? Может, прибегнуть к старой доброй азбуке Морзе? Поймет ли она сигнал «SOS»? Ничего лучшего мне в голову не приходило.

Я нашел кнопку повтора звонка и нажал ее лапами. Вскоре я услышал гудки.

Пожилая женщина взяла трубку.

— Джессика?

Я начал издавать щелчки: три точки, три тире, три точки.

— Алло, кто это?

Я продолжал отщелкивать азбуку Морзе. Через несколько секунд женщина положила трубку.

Я зашипел от разочарования, потом забрался под мокрую, опаленную футболку Джесси и свернулся у нее на груди. Я использовал всю небольшую магическую силу, какой обладал в облике этого клочка меха, чтобы помочь биению ее сердца, но насколько хватит моих сил? Ее сердце не сможет перекачивать воздух, а больше в ее венах ничего не останется, если не остановить кровотечение. Будь я медведем, а лучше обезьяной, я бы положил жгут. Но, судя по неприязни моего наблюдателя, надо радоваться, что меня не поместили в тело змеи или жабы.

Вечность спустя я услышал, как рядом остановилась машина. По тротуару затопали ботинки.

— Вот она, — сказал мужской голос. — Бери за ноги, и положим ее в машину.

Я выглянул из ворота футболки Джесси. Машина оказалась фургоном «скорой помощи», и на мужчинах синели форменные комбинезоны… но при них не было носилок. И пахло от них машинным маслом и порохом, а не антисептиком и бинтами. Мягко говоря, меня беспокоили их истинные намерения, так что я попытался их прочувствовать. Ум того, кто говорил, ощущался холодным и жестким; от второго несло страхом и неуверенностью.

— Она сильно ранена, — произнес Страх. — Может, стоит ее сначала вылечить?

— Мистер Джордан сказал доставить в том виде, в каком она есть, он хочет посмотреть на раны. Он сам разберется с лечением, — ответил Холод. — Так что бери за ноги и пошли.

Страх наклонился и потянулся к ногам Джесси. Я распушил мех, зашипел и цапнул его за пальцы.

— Эй! — Страх отдернул руку.

Меня окатило удовлетворением.

— Не обращай внимания, — ответил Холод. — Это ее фамильяр, он ничего тебе не сделает.

Больше, чем когда-либо в жизни, я пожалел, что не обладаю даром речи, уж я бы высказал ему все, что о нем думаю. Но тут на улицу свернула еще одна машина, мини-фургон, и с визгом тормозов остановилась рядом со «скорой». Из нее выскочили седая женщина в джинсовой одежде и подросток в хоккейной футболке. Женщина пахла шоколадом и вишнями, а от подростка тянулись ароматы козьего пота и орехового масла. Он робко держался позади, но женщина заторопилась к нам.

— Что вы с ней делаете? — требовательно спросила она.

— Мы отвезем ее в больницу «Риверсайд», — мягко ответил Холод.

— Неправда. «Скорая» пуста. У вас даже носилок нет. Кто вы такие?

Мужчина нахмурился и сделал быстрое движение пальцами; я узнал в нем обычное заклинание памяти.

Женщина без усилий отмахнулась от него.