— Да что вы все одно и то же! — Слава, похоже, даже обиделся. — В договоре, который с ним был заключен, все указано совершенно конкретно и четко: аванс пятьдесят процентов при принятии на себя соответствующих обязательств, остальное — по окончании дела.

— Вот об этом и речь, — мягко успокоил его Саша. — Значит, пол-«лимончика» у тебя имеется. Как раз на ремонт акимовских «Жигулей» и хватит. А то я все думал, как парню помочь, ведь ни за что пострадал. Впрочем, давай в понедельник звякнем-брякнем Никите. У них же есть своя ремонтная база, пусть поспособствует.

— Ну мне-то совсем неудобно обращаться с такими просьбами. А Володьке с его характером, думаю, тем более.

— Ладно, коллеги, возьму эту благородную миссию на себя. Кстати, а ведь мы с тобой порядочные свиньи, не считаешь?

— Ты по поводу Володьки? — вздохнул Грязнов. — Конечно, нехорошо. Вроде как бросили мужика. А ведь он, как и мы, сутки не жрамши и не спамши.

— Вот то-то и оно. Делай выводы.

Машину, слава Богу, не сперли. Как стояла она впритык к пыльным кустам персидской сирени, так и остывала теперь после жаркого солнышка.

— Заглянем наверх, все ли в порядке? — предложил Турецкий.

Грязнов кивнул. Они пересекли двор, остановились у детской песочницы, возле которой на лавке сидели молодые матери, а рядом, под грибком, резались в домино мужики.

— Здравствуйте, прошу у всех прощения, — сказал Саша. — Мы из прокуратуры, — он вынул свое удостоверение, раскрыл его и на протянутой ладони показал мужикам и, когда те сунули в него носы, ловко захлопнул и положил в карман куртки. — Вопрос к вам имею, если позволите.

— Что-то много нынче вашего брата сюда зачастило, — не очень дружелюбно отозвался один из игроков.

— А что делать прикажете? Пусть спокойно квартиры грабят? Так? А вы потом будете нам свои заявления таскать: куда, мол, милиция смотрит. Лучше, что ли?

— Да оно и не лучше.

— То-то. Да вот, кстати, как раз мы с этим товарищем их ночью и взяли. Слышали, поди, выстрел?

— Это что ж, значит, вы его — пух! — и в окно?

— Не-ет, это он в нас, да промахнулся, а сам с перепугу — в окно. Забыл, наверное, что этаж-то седьмой, вот и сиганул. Да вы их, к слову, обоих могли видеть вчера днем или вечером.

— Мы-то нет, — заметил другой игрок, — а вот мальчишки-то видали. Черные. Ну — армяне ли, чечены, кто их разберет. Бона, все Лужники тюками своими заставили, одно сплошное гыр-гыр-гыр. И ни хрена не понять, только деньги пачками считают.

— Это верно, — поддержали его другие. — Житья от них не стало вовсе. Квартиры сымають, машинами своими все дорожки заставили — ни пройти ни проехать! На всех углах с утра до вечера хороводятся… Вы бы, что ли, навели-то порядок! А то пока все одни слова в газетах да по телику. А что от них, от слов-то? Сквозняк один… Ходили тут нынче-то с утра ваши, все тоже расспрашивали, чего видели да кого…

— А после них-то еще двое черных приезжали, — заметил мрачный дядька.

— Видели их? — обернулся к нему Турецкий.

— Разговаривал, а что, нельзя? — с вызовом спросил мужик.

— Наоборот. Очень даже хорошо, что разговаривали. А если запомнили и сможете по фотографии узнать, так вам вообще цены не будет! — Саша жизнерадостно улыбнулся и обернулся к Грязнову: — Вячеслав Иванович, не в службу, а в дружбу, поднимитесь на седьмой этаж и проверьте дверь: все ли на месте, а я с товарищем парой слов перекинусь.