– Вряд ли случай с мистером Л. в данном случае применим, – возразил Эллис. Говорил он уже запальчиво и раздраженно.

– Я в этом отнюдь не уверен. – И, видя обращенные к нему озадаченные лица слушателей, Мэнон продолжал:

– Несколько лет назад история с мистером Л. наделала много шума. Это был мужчина тридцати девяти лет, страдающий двусторонней болезнью почек в последней стадии. Хронический гломерулонефрит. Ему предполагалось сделать операцию по пересадке почек. Но поскольку оборудования для трансплантации у нас не хватает, специальная комиссия отбирает кандидатов на операцию. Так вот, психиатры – члены отборочной комиссии резко возражали против назначения мистера Л. на операцию по трансплантации почек на том основании, что мистер Л. страдал психозом. Он верил, например, что Солнце правит Землей, и не выходил на улицу в течение светового дня. По нашему убеждению, его психическое состояние было таково, что операция по пересадке почек не могла принести ему никакой пользы. Но в конце концов его прооперировали. А полгода спустя он покончил с собой. Это была трагедия. Но вопрос в другом: не принесли бы пользы кому‑то другому затраты многих тысяч долларов и многих часов труднейшей работы, которые потребовала та операция?

Эллис шагал взад и вперед перед кафедрой, чуть подволакивая больную ногу. Росс знала, что это означает: он ощущает угрозу извне. Обычно Эллис старательно скрывал свое увечье, так что его хромоту мог заметить лишь наметанный глаз. Но когда он был уставшим, или обозленным, или испуганным, хромота становилась очень заметной. Можно было подумать, что он бессознательно требовал от окружающих сочувствия: мол, не надо на меня нападать, я же калека! Но, разумеется, он этого даже не подозревал.

– Я понимаю суть вашего возражения, – сказал Эллис. – Однако в том виде, в каком вы сформулировали свою позицию, я не могу ответить на ваш вопрос. Ваш аргумент невозможно опровергнуть. Но мне бы хотелось подойти к проблеме с несколько иной точки зрения. Безусловно, Бенсон страдает расстройством психики, и наша операция, возможно, не изменит его состояния. Но подумайте, что может произойти, если мы его не прооперируем? Мы разве окажем ему большую услугу? Не думаю. Нам известно, что его припадки опасны для жизни – и его жизни, и жизни окружающих. Эти припадки уже стали причиной его конфликта с законом, и они с каждым разом становятся все интенсивнее. Операция поможет предотвратить их, и нам представляется, что именно в этом и заключается ее польза для пациента.

Мэнон передернул плечами. Джанет Росс знала, что означает этот жест: признак неразрешимых противоречий, тупика.

– Так, – продолжал Эллис. – Другие вопросы есть?

Других вопросов не было.

3

– Черт бы его побрал! – воскликнул Эллис, отирая пот со лба. – Он все никак не угомонится!

Джанет Росс шла рядом с ним. Они направлялись к корпусу научно‑исследовательских лабораторий. Близился вечер. Солнце желтело, становясь постепенно серым и бледным.

– Он сделал обоснованные замечания, – сказала она мягко.

– Ах да, я все время забываю, что ты на его стороне.

– А почему ты все время забываешь? – Она улыбнулась. Будучи единственным психиатром в штате Центра нейропсихиатрических исследований, она с самого начала выступала противницей операции Бенсона.

– Послушай, – сказал Эллис. – Мы же делаем все, что в наших силах. Если бы его можно было полностью вылечить – замечательно! Но нам это не под силу. Мы можем только помочь ему. Вот мы и поможем.

Она молчала. Сказать ей было нечего. Она уже не раз высказывала Эллису свое мнение. Эта операция больному ничем не поможет – более того, есть вероятность, что после нее Бенсону станет хуже.