Синатра нервно заходил по комнате.

– Ты что-то задумал, Сэм… – наконец остановившись, задумчиво произнес он. – Что ты задумал? Ты ведь не просто так подсовываешь девок под Джека? Сначала Юдит, потом Кейт…

– Фрэнки, Фрэнки! – расплылся в улыбке Джанкано. – Я лишь пытаюсь выстроить систему безопасности для бизнеса. Нашего с тобой бизнеса, между прочим! Эти девки мне кое-чем обязаны, я свожу их с президентом, и если у них сложится романчик, то, надеюсь, если что, они замолвят за меня словечко.

– И все? – напрягся Синатра.

– И все, клянусь Девой Марией! – заверил Джанкано.

– Ты считаешь, что-то угрожает нашему бизнесу? Я бы сам мог поговорить с Джеком.

– У тебя не получится, ты слишком замазан со мной, – покачал головой Джанкано. – В конце вечеринки, на которую ворвалась Мэрилин, приехал Бобби. Он орал, требовал, чтоб Джек уехал с ним, обзывал Лоуфорда и, кстати, тебя тоже – грязными развратниками.

– А дальше?

– Джек вроде бы послал его к черту и ушел с Кейт в спальню. Но напоследок этот ублюдок Бобби сообщил, что решил объявить войну мафии и ее приспешникам, явно намекая на меня и на тебя, и на то, что ему известно о нашей с тобой дружбе. Не забывай: он – генеральный прокурор! И пока Джек не увлекся еще кем-то, я надеюсь, что крошка Кейт, между поцелуями, уговорит его охладить своего братца. Эти сосунки Кеннеди забыли, сколько мы сделали для их победы на выборах, – распалялся Джанкано, – я… я лично уговаривал профсоюзы голосовать за Джека! И немало заплатил за это! Они позабыли, сколько их папаша в свое время заработал на наших сделках. Он же сколотил состояние, торгуя нелегальным алкоголем во время сухого закона! И из этих денег потом финансировал и выборы сыночка!

Джанкано схватил с тумбочки стакан с виски и залпом выпил.

– У нас такое прощать не принято… – злобно проскрипел он зубами.

– Это же политика, Сэм, – робко заметил Синатра. – Тогда ты им был нужен, сегодня – нет.

– Я не политик, Фрэнки, – подойдя вплотную к Синатре, задышал ему в лицо Джанкано. – Я гангстер. И в отличие от политиков у нас есть законы чести. Мы можем простить все: неудачу, ошибку, случайный промах… Но простить предательство?!

Стакан чуть не треснул в сжатом кулаке Джанкано. Он швырнул его на кровать и тяжелыми шагами зашагал по спальне. Следивший за каждым его движением Фрэнк чувствовал себя очень неуютно – слишком много злобы и неотвратимости было в последних словах Джанкано.

– Сэм, я ни черта не понимаю в политике, – попытался он разрядить атмосферу. – На Бобби мне наплевать, но Джек… Джек – мне друг.

– Он увел твою бабу, – фыркнул Джанкано.

– Он мне друг, – твердо повторил Синатра. – И мне плевать на баб. И ты – мой друг и партнер по бизнесу. И я не хочу потерять ни тебя, ни его…

Синатра поднял глаза, встретился взглядом с Джанкано и вздрогнул – вспышки ненависти полыхали в глазах мафиози, желваки играли, губы нервно подергивались.

– Не бери в голову, – вдруг, заметив его испуг, махнул рукой Джанкано и неуклюже улыбнулся: – Шучу я. Главное, это, знаешь, что… чтоб ты пел!

Синатра натянуто улыбнулся.

– Только… – задумчиво произнес Джанкано, – Джек к тебе не приедет, поверь мне.

* * *

– Жаклин! – с удивлением воскликнул Роберт, войдя в Овальный кабинет Белого дома и увидев, как супруга президента Жаклин Кеннеди быстро кладет телефонную трубку на рычаг аппарата.