– Тварь она просто! – вдруг взорвалась та. – Ничего из себя не представляет, кошка облезлая! Ее Питер Лоуфорд с кастинга в клубе Джанкано притащил, а Джеку она приглянулась…

– Джеку? Какому Джеку? – заинтересованно переспросил Зорин.

Юдит осеклась и уставилась в окно.

– Ну да бог с ним, – махнул рукой Зорин, засовывая фотографию в карман. – Это я так просто, забудь. Где, все-таки, цыпочек набирать будем, а?

* * *

Дожидаясь, пока Элис доест свой сэндвич и допьет кофе, Олейников с любопытством поглядывал на суету за окном кафе. Несмотря на ранее утро, площадь Пикадилли уже была заполнена вереницами автомобилей, кэбов, грузовых фургончиков и знаменитых лондонских двухэтажных автобусов-даблдекеров. По тротуарам суетливо сновали клерки и курьеры, деловито торопились бизнесмены, а вокруг статуи Антэроса, древнегреческого бога, олицетворяющего зрелую и обдуманную любовь в отличие от легкомысленного и ветреного Эроса, уже расселись на ступеньках студенты с блокнотиками да ожидавшие открытия музеев туристы. Наконец Элис справилась с завтраком и, изящно промокнув влажные губки салфеткой, улыбнулась Олейникову.

В этот момент дверь в кафе распахнулась и вошли двое мужчин в серых плащах.

Элис вздрогнула и вжалась в кресло, с испугом глядя на вошедших. Но те проследовали мимо их столика и, расположившись в дальнем углу и попросив у официанта по чашечке кофе, стали оживленно обсуждать какие-то биржевые новости.

– Испугалась? – спросил Олейников у Элис, беря ее за руку.

– Все было точно так же… – дрожащим голосом прошептала Элис. – Я сидела в кафе рядом с домом, вошли двое, сунули мне под нос жетон ФБР, сказали, что с тобой в Париже случилась беда и нужна моя помощь, и сразу увезли меня в аэропорт. Они ничего не объяснили! Просто твердили, что речь идет о твоей жизни и смерти. Я так волновалась! В парижском отеле, где ты останавливался, портье сказал, что утром ты заказал билет в Лондон и улетел. Мы последовали за тобой. И только когда я оказалась здесь в твоем номере с этим громилой, я поняла…

Губки Элис задрожали, она стала всхлипывать.

– Ну, ну… успокойся, – улыбнулся ей Олейников, – все плохое уже позади.

– Все? – недоверчиво переспросила Элис, смахнув уже было пущенную слезку, улыбнулась и потянулась поцеловать Олейникова, но вдруг нахмурила бровки и стала серьезной: – Скажи, Питер, а ты кто? Почему они за тобой охотились? Они правда из ФБР?

– Потом, детка, потом все объясню. Сегодня возьму билеты на самолет, завтра полетим домой – и все будет хорошо. Ты говорила, что родилась в Ливерпуле и училась здесь, в Лондоне. У тебя есть у кого переночевать? Какое-нибудь надежное место?

Элис отрицательно покачала головой.

– Родители давно умерли, – вздохнула она, – друзей не осталось…

– Ладно, – сказал Олейников, вставая и беря с соседнего стула свою дорожную сумку. – Пока я отвезу тебя в отель, там и свои вещи брошу…

– Нет! – вскочила Элис. – Вдруг они вернутся?

– Да в другой отель, не волнуйся, – погладил ее по щеке Петр. – Номер сниму на выдуманную фамилию. И ты будешь тихо сидеть там – никуда не выходить, никому не открывать.

– А ты? – испуганно захлопала глазенками Элис.

– У меня есть парочка важных дел.

– Каких?

– Сходить на футбол и посмотреть детский спектакль.

* * *

– Сколько можно вас ждать?! – вскричал нервно прохаживающийся около входа на стадион «Уэмбли» Арчибальд Рузвельт, увидев вылезающего из кэба Олейникова.