Пройдя по дорожке, засыпанной мелким гравием, Олейников подошел к особняку, огляделся и, стараясь ступать осторожно, чтоб не скрипнули ступеньки, стал подниматься по лестнице на террасу, в дальнем углу которой в ротанговом кресле-качалке он приметил неподвижную человеческую фигуру.

Петр сделал несколько бесшумных шагов и осторожно положил руку на плечо дремавшему в кресле человеку. Тот вздрогнул, резко обернулся и выбросил вперед лежавшую под газетой на коленях руку – в грудь Олейникову уперся холодный ствол револьвера! Сквозь длинную седую челку голубые, хоть и усталые, но волевые глаза пристально смотрели на Олейникова. Плотно сжатые губы, прямой нос, немигающий взгляд подчеркивали решимость. Боясь пошевелиться, Петр осторожно улыбнулся. И вдруг губы хозяина дома задрожали, на ресницах блеснула слеза, рука с револьвером упала на колени, и он еле слышно прошептал, словно выдохнул:

– Петенька…

* * *

Шикарная яхта Джанкано величественно вошла в лос-анджелесскую бухту Марина-дель-Рей и уверенно пришвартовалась у центрального причала.

– А когда я получу свои деньги? Вы ведь мне заплатите? Как договаривались?