|
В «ситроене» Жерсен нашел ваш платок — он лежал у него в кармане, когда полиция пришла к вам на квартиру для первого осмотра тела. Этого оказалось достаточно, чтобы спровоцировать вспышку гнева против Рене Аллио, и он выхватил пистолет… Меня пока не интересует, кто из них почувствовал себя в опасности и решил, что имеет право на законную самозащиту. Допустим даже, что Рене Аллио… Но потом! Все ваши дальнейшие действия свидетельствуют против вас. Откройте же глаза, мадам!.. Вы наверняка помогли Аллио засунуть тело мужа в багажник «ситроена»… Вы решили привезти его в Париж и разложить в кабинете, оставив в качестве доказательства найденную при нем записку… Вы наивно рассчитывали, что полиция поверит в самоубийство… Все это очевидно… Но полиции с самого начала было ясно, что вашего мужа убили… Поразившая его пуля застряла — вы этого не знали — в спинке «опеля»… Вы продолжаете утверждать, что в багажнике «ситроена» ничего не было и что это может подтвердить жандарм, производивший проверку. Но начнем с того, что жандармы проверяли в тот день сотни белых «ситроенов». Как может один из них вспомнить вашу машину, даже допустив, что вы говорите правду?.. К сожалению, однако, вы утверждаете совершенно невозможную вещь — в лаборатории на одежде Жерсена нашли цветные ворсинки, по всей видимости, от какого-то пледа. Точно такие же ворсинки обнаружили в багажнике «ситроена»… Согласен, плед исчез. Но чтобы установить, что тело было в багажнике, этого пледа даже не нужно… Не хочу, мадам, выглядеть вашим противником, ведь я должен вас защищать. Но признайте, вы мне не помогаете. Подождите!.. В определенном смысле есть еще более неприятная вещь. У Рене Аллио случился инфаркт, он от него умер. Кто поверит, что он не стал жертвой собственных эмоций? А если он умер от волнения, не это ли лучшее доказательство его вины, того, что его доконала именно эта поездка с трупом?.. Но вы, вместо того чтобы заявить в полицию в Лионе… тогда вас могли бы обвинить только в соучастии… вы вызываете «скорую помощь»… на этот счет тоже есть показания, хозяина кафе… и хладнокровно утверждаете, это заявление можно оценить по-разному, что больного вы подобрали на дороге. Ваш возлюбленный умирает, а вы говорите, что не знаете его. Зачем?.. Потому что у вас есть только одна возможность вывернуться… во что бы то ни стало привезти в Париж тело мужа… Все это мерзко! Но мои оценки ничего не значат. Вас будет судить суд присяжных… Мадам Жерсен, прошу вас, признайтесь!.. Если признаетесь, у меня куча смягчающих обстоятельств. Этому убийству можно придать политический оттенок… Рене Аллио в своем не очень-то надежном положении опасался кампании в прессе со стороны вашего мужа… Вы сами признались, что не разделяете идей Жерсена… Возможно, у вас даже были дружеские отношения с кем-то из его врагов. Это можно проверить, и тогда становится более понятным, почему вам помогли внести тело в кабинет… Признайтесь, и я постараюсь добиться для вас минимального наказания… В противном случае… извините… за откровенность… вы выйдете из тюрьмы очень старой.
— Доктор, ваш «пежо» нашли… Здесь, рядом, на улице, перед складом… Хотите посмотреть? — Иду. Доктор положил стетоскоп, вышел из кабинета и чуть не столкнулся с Жоржем. — Мне вернули машину, — сказал он. Жорж пожал плечами. — Ты всегда устраиваешь балаган понапрасну. Зачем было заявлять об угоне? Но доктор уже вошел в лифт. На улице увидел ожидавшего его полицейского и прошел с ним около сотни метров. Возле «пежо» стоял другой полицейский. — Машина очень грязная, — сказал он. |
