– Господин лейтенант, с вами все в порядке? – брякнул Эккарт первое, что пришло на язык.

– Нет! – хрипло ответил Казаков, морщась. Густая вязкая слюна животного стекала по его лицу. – Не в порядке! Да прихлопните его, в конце концов!

– Уберите оружие! Пожалуйста, уберите вашу громыхалку, сержант!

Явился Бишоп. Андроид отлично понимал, что принимать решение нужно незамедлительно, ибо рано или поздно у Чужого кончится терпение и он попросту оторвет лейтенанту голову, а затем бросится на остальных. Его непременно убьют, но какие будут потери?

– Один выстрел в голову! – продолжал шипеть Казаков на своих. – Прямо в морду!

– Кому, вам? – не без доли цинизма бросил Бишоп. – Не дергайтесь, вы его раздражаете! Сейчас что‑нибудь придумаем.

Чужой, пятясь, начал медленно отступать назад. Если он сорвется с места и сбежит, Казакова можно считать покойником. Зверь непременно прикончит его. Бишоп сделал единственную вещь, показавшуюся ему разумной, – попытался заговорить с Чужим. Память андроида вмешала достаточно сигналов, используемых Чужими при общении между собой. Он выбрал сигнал, означавший понятие "Стой на месте", и шагнул к Чужому.

Зверь был сбит с толку. Никаких его единоплеменников рядом не наблюдалось, однако с ним пытались заговорить на его "языке". Правда, это была речь других Чужих, которых он никогда не встречал, но все равно они были свои.

Андроид понял, что в своих действиях выбрал верное направление, и повторил приказ:

– Отпусти добычу и уходи.

Чужой зафыркал, и Бишоп идентифицировал это как ответ: "Боюсь". Чего он боялся? Людей? Боялся отпустить человека? Или чего‑то третьего?

Отпусти, – повторил Бишоп.

Зверь растерянно повел головой, коснулся второй парой челюстей головы Казакова и... И начал постепенно ослаблять хватку.

Естественно, что наладившийся зыбкий контакт Бишопа с Чужим прекратился, как только в коридоре появился Веня Гильгоф. В его правой ладони красовался ретранслятор инфразвуковых сигналов.

– Я уже иду! – провозгласил многоученый аналитик. – Сержант, не стойте столбом, отойдите! Бишоп, к стене! Сейчас я его...

Чужой попятился и неожиданно сжал грудь Казакова так, что лейтенанту стало тяжело дышать. Хвост зверя изогнулся дугой, кончик с поблескивающей на острие капелькой нейротропного яда устремился прямо в лицо доктору. Еще немного – и ударит.

– Лейтенант, отчего вы так бледны? – весело поинтересовался Гильгоф, направляя свой прибор на Чужого. – Эй, красавец, отпустил бы господина Казакова. Он невкусный, честное слово.

– Идиот, – слабым голосом выдавил из себя командир экспедиции, попутно пытаясь определить, мокрые у него штаны или нет. Кажется, пока нет.

"Это ж надо так опростоволоситься, – думал он, – болтаешься как последний дурак в когтях жуткой твари, которая не в каждом ночном кошмаре приснится! Воображаю, как это будет выглядеть на видеозаписи, – почему‑то озаботился Казаков и, наклонив голову, попытался вытереть мокрую от слюны Чужого щеку о его же лапу. На ошупь зверюга была шершавой и холодной. – Нет, если эта история кончится благополучно, меня всю оставшуюся жизнь дразнить будут!" Чужой продолжал потихоньку отступать. А Гильгоф с ужасом понял, что ретранслятор по‑прежнему не действует. Новая батарея была полностью заряжена. Индикаторы свидетельствовали – сигнал, моделирующий приказ материнского организма, идет. А зверь никак не реагирует.

Казаков так до сих пор и не знает, за чье здоровье ему следует ставить свечку в церкви. Бишопа? Или компьютера "Юлия Цезаря"?

Фантом, созданный мозгом корабля, появился прямо перед мордой Чужого, сбивая животное с толку: с виду человек, а на самом деле пустота.