Не все они бойцы, но таких – смирившихся и бездумно тянущих свою лямку – там абсолютное меньшинство. Из остальных, разбавленных такими же дикими бойцовыми лилитками, я со временем сформирую легионы Армагеддона, которые моя ипостась Божьего Бича сможет бросить хоть на штурм Рейхсканцелярии, хоть на Белый Дом, хоть в пламя Гражданской войны. Я уже чувствую в своих руках эту огромную, подчиненную только мне, силу, и от того у меня даже немного кружится голова.

– Елизавета Дмитриевна, – сказал я супруге, – снижаемся… Пришло время творить наш Призыв.

06 июня 1606 год Р.Х., день триста шестьдесят шестой, поздний вечер. Крым, Балаклавская бухта, Мраморный пляж.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

Темнеет. В темно-синем небе проклюнулись первые звезды, а на гребнях гор по обеим сторонам горла бухты, на высоте примерно сотни метров, зажглись яркие бело-голубые магические плазменные шары, обозначающие створ фарватера и немного освещающие вход в Балаклавскую бухту. В море, на подходящих к берегу галерах, в безлунную ночь эти путеводные огни видны примерно с сорока пяти километров. А галеры действительно подходят, и их гребцы налегают на весла не потому, что над ними свистит бич надсмотрщика, а лишь затем, что впереди их ждет свобода и новая жизнь. Среди освободившихся гребцов нашлись бывшие морские офицеры, плотники и матросы – и теперь галеры, находящиеся в их власти, с каждым ударом весел приближаются к этому месту.

Другого прибежища, куда можно было бы направиться, у этих людей просто нет. Ближайшее место, где их могли бы встретить как «своих», расположено на Мальте, более чем в двух тысячах километров, по ту сторону контролируемых турками Босфора и Дарданелл. Даже для самых отважных из отважных такой поход на сильно поврежденных галерах выглядит чистым самоубийством. Турок тут для христиан – враг лютый, почти экзистенциальный; попади эти люди обратно в лапы османов, и пощады не будет никому. Простое отсечение головы для попавших в плен еще можно счесть за милость. Тридцать пять лет назад венецианский гарнизон кипрской крепости Фамагуста, согласившийся на почетную капитуляцию, в нарушение всех условий частью был беспощадно истреблен, частью обращен в рабство, а с коменданта крепости Маркантонио Брагадина за отказ от обращения в ислам турки живьем содрали кожу.

Именно поэтому мои воительницы штурмового батальона ради спасения освобожденных мной рабов разгребавшие обломки погружающихся в воду полуразрушенных галеасов, без раздумий выбрасывали в воду всех мужчин, не имевших на ногах отметин от рабских колодок, без различия их на христиан и магометан. Те христиане, что пошли служить в султанский флот, не должны обижаться на свою судьбу, ибо просто ловить в море рыбу гораздо безопасней, чем служить своим угнетателям. Во время той спасательной операции мои люди подняли на борт примчавшихся по вызову челноков девятьсот восемьдесят бывших гребцов, двенадцать испуганных девок из походного гарема капудан-паши, и ни одного из тех, кто не подпадал под две этих категории.

И в то же время о Крыме, попавшем под мою руку, по всему Средиземноморью ходят разговоры, как о том месте, где сошедшие на берег рабы сразу получают свободу. Много чего говорят о властелине этого места, самовластном герцоге Серегине, и еще больше сегодня эти люди увидели собственными глазами, после чего поверили в самые небывалые небылицы, которые ходили об этом человеке, то есть обо мне. И только в одно они не поверят – в то, что я злой колдун и слуга Нечистого, ибо не может быть плохим человек, приказавший без всякой пощады истреблять жестоких гонителей христовой веры.

Там, у себя, сидя на гребных палубах галер, работу «Шершней» эти люди лично не видели, но на все сто процентов заценили ее результат.