– Это должна быть цивилизованная забастовка, – сказал Стопани, – без погромов и беспорядков, и затронуть она должна только те предприятия, владельцы которых решат нарушить разработанное нами коллективное трудовое соглашение. Разумеется, такое возможно только при невмешательстве в это дело властей и при поступлении некоторых средств в забастовочный фонд, чтобы поддержать борющихся за свои права рабочих…

– Так надо, Михаил Александрович, – поддержал я Стопани, – ибо без инструмента принуждения к социально ответственному поведению подписанный при нашем содействии документ стоит не более чем лист бумаги, испачканный чернилами. Я лично внесу в забастовочный фонд часть необходимой суммы, и надеюсь, что вы последуете моему примеру. Так же, ибо подобное лечится подобным, я обязуюсь вооруженной силой пресекать любые незаконные способы прекращения забастовки, а вы на такие методы должны реагировать угрозой секвестра. Окончательно этот вопрос может решиться после того, как британское правительство, наконец, отреагирует на разгром Россией своих японских протеже. Отсутствие какой-либо реакции я списываю только на то, что события в Манчжурии произошли слишком быстро, и неповоротливый бюрократический аппарат Британской империи на них просто не успел отреагировать. Вот когда до господ в Лондоне дойдет вся полнота сложившейся картины – тогда и начнутся военные пляски с бубнами…

– Вы так думаете, Сергей Сергеевич? – с некоторым сомнением произнес Михаил. – Ну что же, тогда положимся на ваш опыт. Но только, Александр Митрофанович, эта забастовка должна быть действительно цивилизованной и не выходящей за предписанные рамки, а начать ее стоит ровно в тот момент, когда станет известно об отстранении от должности господина Тагиева. А далее – без вариантов: либо полное подчинение нашим требованиям, либо война до победного конца. Меня в этом деле волнует другое. Если Великобритания и в самом деле начнет против России враждебные действия, то Мы должны будем секвестрировать всю собственность ее подданных, а не только нефтяные месторождения и золотые прииски. Но, по Нашему глубочайшему убеждению, государству не следует владеть бумагопрядильными и ситценабивными мануфактурами, а также лесопильными предприятиями, ибо это пойдет ему только во вред…

– В таком случае, – сказала Мэри, – вам необходимо пустить секвестрированные предприятия с аукциона. Условий для участия в нем может быть только два: первое – это непременно должны быть ваши подданные, второе – новым владельцам следует выполнять все требования по выплате рабочим заработной платы и обеспечению условий труда. Передел собственности – это нормальное явление при развитом капитализме, ибо подданные обязаны расплачиваться своей собственностью за неразумные действия правительства.

– Хорошо, госпожа Мэри, – кивнул Михаил, – если правительство Великобритании поведет себя неразумным образом, то Мы так и сделаем. Эммануил Людвигович, не удивляйтесь словам госпожи Мэри – она титулованный маг Богатства, а потому способна любому деятелю из вашего буржуазного сословия устроить принудительное публичное раздевание. А сейчас, будьте добры, контрассигнуйте подпись вашего управляющего господина Эклунда на коллективном трудовом соглашении. Вот здесь…

– Надеюсь, государь, вы знаете, что делаете… – с некоторой неуверенностью произнес Нобель, расписываясь рядом с подписью управляющего своими бакинскими предприятиями.

– Знаю! – подтвердил Михаил, размашисто поставив в верхнем левом углу документа свою визу: «Быть по сему. Михаил». С этого момента подписанная им бумага, ранее бывшая продуктом непротивления сторон, обрела силу закона.

Чего только ни сделает один капиталист, чтобы получить в управление секвестрированную собственность других капиталистов.