|
{И я решил, что не должно быть больше для меня наслаждений, ибо нет того, с кем я делил их [24] (лат.)} Я настолько привык быть всегда и во всем его вторым "я", что мне представляется, будто теперь я лишь полчеловека. Illam meae si partem animae tulit Maturior vis, quid moror altera, Nec carus aeque, nec superstes Integer? Ille dles utramque Duxit rulnam. {Если бы смерть преждевременно унесла [тебя], эту половину моей души, к чему задерживаться здесь мне, второй ее половине, не столь драгоценной и без тебя увечной? Этот день обоим нам принес бы гибель [25] (лат.)} И что бы я ни делал, о чем ни думал, я неизменно повторяю мысленно эти стихи, - как и он делал бы, думая обо мне; ибо насколько он был выше меня в смысле всяких достоинств и добродетели, настолько же превосходил он меня и в исполнении долга дружбы. Quis desiderio sit pudor aut modus Tam cari capitis?. {Нужно ли стыдиться своего горя и ставить преграды ему, если ты потерял столь дорогую душу? [28] (лат.)} О misero frater adempte mihi! Omnia tecum una perierunt gaudla nostra, Quae tuus in vlta dulcis alebat amor. Tu mea, tu moriens fregisti commoda, frater; Tecum una tota est nostra sepulta anima, Cuius ego interitu tota de mante fugavi Haec studia atque omnes delicias animi. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Alloquar? audiero nunquam tua verba loquentem? Nunquam ego te, vita frater amabilior, Aspiciam posthac? At certe semper amabo? {О брат, отнятый у меня, несчастного. Вместе с тобой исчезли все мои радости, которые питала, пока ты был жив, твоя сладостная любовь. Уйдя из жизни, брат мой, ты лишил меня всех ее благ; вместе с тобой погребена и вся моя душа: ведь после смерти твоей я отрекся от служения искусству и от всех услад души... Обращусь ли к тебе - мне не услышать от тебя ответного слова; отныне никогда я не увижу тебя, брат мой, которого я люблю больше жизни. Но, во всяком случае, я буду любить тебя вечно! [27] (лат.). Цитируется неточно.} Но послушаем этого шестнадцатилетнего юношу. Так как я узнал, что это произведение уже напечатано и притом в злонамеренных целях людьми, стремящимися расшатать и изменить наш государственный строй, не заботясь о том, смогут ли они улучшить его, - и напечатано вдобавок вместе со всякими изделиями в их вкусе, - я решил не помещать его на этих страницах[28]. И чтобы память его автора не пострадала в глазах тех, кто не имел возможности познакомиться ближе с его взглядами и поступками, я их предупреждаю, что рассуждение об этом предмете было написано им в ранней юности, в качестве упражнения на ходячую и избитую тему, тысячу раз обрабатывавшуюся в разных книгах. |
