И, надо признать, было чем любоваться. Облачившись в одежды восемнадцатого века, Колян Ходулин сильно прибавил в аристократизме. В джинсе он смотрелся, обычным городским парнем, а тут расцвел как георгин на клумбе перед краеведческим музеем. Даже надменность во взоре появилась, чего Ярослав прежде за ним не замечал.

    -  Эх, - вздохнул Кравчинский, - телок нет, в смысле лебедушек. Некому оценить нашу мужскую красоту. А за вином тебе, Колян, придется в подвал топать. В шкафчике хоть шаром покати.

    -  Я мигом, - сорвался с места аристократ-новодел, - одна нога здесь, другая там.

    Ярослав поведения приятелей не одобрил. Упьются, чего доброго, дармовым вином, которое хоть и не отличается богатством градусов, но тем не менее способно вогнать в дурь чрезмерно усердных своих почитателей.

    -  Протрезвеем,-махнул рукой Кравчинский, - до вечера еще далеко.

    -  А если они днем начнут?

    -  Я тебя умоляю, Ярила, это тебе что, детский утренник? Балы начинаются вечером, длятся всю ночь, а к утру все разъезжаются, натанцевавшись до упаду.

    -  А когда они работали?

    -  Плебей, - задохнулся от возмущения Аполлон. - А еще лейб-гвардейский мундир напялил. Какая может быть работа у аристократа? Любовь - вот что было смыслом их жизни. Любовь и интриги вокруг юбки императрицы. Галантный век.

    -  А кто на дорогах разбойничал?

    -  Это в свободное от балов время. В деревенской глуши, в родовых поместьях, куда их ссылали осерчавшие императрицы. Надо же было удаленным из Петербурга людям чем-то себя занять.

    -  Графа, выходит, сослали в эту глушь?

    -  Скорее всего да. Может, руку запустил в казну, может, закрутил с какой-нибудь девахой, о чем доброжелатели донесли ревнивой государыне. Заснул там, что ли, его сиятельство?

    -  А почему заснул? - удивился Ярослав. - Его же убили, если верить Митрофанову?

    -  Я про Ходулина, - хохотнул Кравчинский. - Заблудился он, наверное, в этом подвале?

    -  Или от бутылки оторваться не может. - Ярослав нахмурился, бросая взгляд на часы.

    Колян отсутствовал уже добрых двадцать минут. За это время семь раз можно было туда-сюда обернуться. Вот ведь пьяница, прости господи, ну ничего ему доверить нельзя! Знает же, паразит, что предстоит ответственное дело, так нет, наклюкается теперь как свинья, и придется с ним возиться, вместо того, чтобы искать Катюшу.

    -  А ну пошли. - Кузнецов поднялся с места. - Я сейчас этому недоделанному графу мозги вправлю.

    -  Да ладно тебе, Ярила, - попробовал заступиться за товарища Аполлон, семеня в неудобных туфлях за шагающим по винтовой лестнице преображением. - Расслабился человек, с кем не бывает. Пьяница проспится, дурак никогда.

    Увы, у стеллажей с бутылками Ходулина не оказалось. Аполлон нашарил оставленную здесь свечу, но она мало помогла следопытам. Чуть ли не час детектив с поэтом искали по подвальным закоулкам пропавшего оболтуса, едва не сорвав голоса, но Колян так и не откликнулся ни на их доброжелательный зов, ни на матерные проклятия.

    -  Завалился куда-нибудь и спит, - сказал обозленный поисками Аполлон, не склонный после долгого блуждания по подвалам к всепрощению. - Пусть только объявится, я ему фитиль вставлю от души. Ну никакой ответственности у человека, оболтусом родился, им и умрет.

    Кравчинский от рождения не был склонен к мордобитию, но есть типы, способные вывести из себя даже очень благосклонно взирающих на недостатки ближнего людей.