— Беспокоишься о том, как это будет выглядеть? Зря! Я скажу, что вы мои мама и папа, а мне страшно спать одной.

Хильда издала странный звук — что-то среднее между хрюканьем и кряканьем. Совершенно нечеловеческий звук, в общем.

— Эй, Конрад, а ты чего такой смурной-то? — Вилли закончила дурачиться, перевернулась на живот, подпёрла голову рукой и посмотрела на меня. — Ты как ту принцессу увидал, так будто из-за угла пыльным мешком стукнутый.

— Версию, что ты влюбился, я отметаю, — фыркнула Хильда.

— Что-то связанное с твоим Даром?

— Вроде того, — поморщился я, закладывая руки за голову и пялясь в потолок. — Она просто напомнила мне о… Вот представьте — встретили вы человека, который в будущем станет… ну, скажем так, плохим.

— Насколько плохим? — педантично уточнила Вилли.

— Хм… Как насчёт убийства родичей, сотрудничества с завоевавшим страну врагов, казней неугодных, приказов на уничтожение сотен и тысяч людей по подозрению в сотрудничестве с повстанцами?

— Ну, то есть не сильно плохим, если речь идёт о князе или короле, — пожала плечами Мина. — А что? Среди правителей подобное скорее обыденность, чего уж там… Хотя, так делать, конечно, нехорошо.

— Ты о том, что человек, ну… — Хильда наморщила лоб и пощёлкала пальцами. — Вроде как рождается преступником или нет? Теория такая же есть, да? Эта, как её… Лям… Лам…

— Ламброзо, — подсказала Вилли. — Но это фигня. Никто не рождается ни преступником, ни героем. И уж тем более тебя не сделает преступником цвет волос или форма черепа.

— Да, я тоже помню критику теории Ламброзо, — сказал я. — Всё это негативное поведение определяется не внешностью, а скорее уж условиями, в которых жил человек… Если мир раз за разом вытирает об тебя ноги — сложно остаться добряком.

— То есть, получается, речь о том, что делать, если мы встретили человека, который в будущем ступит на кривую дорожку и станет злодеем, но пока что… Он же ещё не ступил, да?

— Не ступил.

— Ну, тогда, может, ещё есть способ помочь этому человеку не стать злодеем? — спросила Вилли.

Хм. Неожиданная трактовка. Я о таком что-то даже не подумал, потому что… Ну даже не знаю. Потому что не видел в этом смысла?

— А… зачем это делать?

— Ну, потому что помогать людям в беде — это хорошо, это правильно, — терпеливо объяснила Мина.

— Значит, вот что ждёт ту принцессу, да? — протянула Хильда. — Так себе будущее, я вам скажу…

— Я не имел ввиду конкретно её, — пришлось покривить душой. — Просто… похожа.

— Ну, пусть даже так.

Блондинка перевернулась на бок и подпёрла рукой голову.

— Ты судишь человека по тому, кем он стал и за те, вещи что он ещё не совершил, — сказала Хильда. — Но это же… неправильно.

— Поддержу, — согласилась Вилли. — Ну, с нами вот тоже много чего может случиться, тьфу-тьфу-тьфу… Мало ли кем мы станем? А сейчас-то, вон, какие мы славные и милые… Пусть нас такими и оценивают. Не кем мы можем стать…

— И не факт, что станем, — вставила блондинка.

— Вот-вот. Важно не кем мы можем стать, важно — кто мы есть. Здесь и сейчас. А все эти «если бы», «может быть» и всё в таком духе — вилами на воде писано.

— Может, вы и правы, — сказал я. — Может, вы и правы…

— И давайте подружимся с принцессой! — воскликнула Вилли. — Она, вроде, хорошая.